Сыны Тьмы

Шишупал кивнул:

– Думаю, это я должен благодарить тебя за то, что ты научил моего брата толике смирения.

Мальчишка рассмеялся:

– Сегодня удача улыбнулась Эклаввье. Атака с конем была весьма доблестна, и он почти превзошел Эклаввью – хотя, конечно, не силой, а темной магией, посылающей громовые облака неожиданности. Эклаввья готов признать, это было весьма незаурядно.

– Но тебе удалось вывернуться прямо при падении.

– Гибкость долгое время была женой Эклаввьи.

У Шишупала возникло неприятное чувство, что этот парень от звонка до звонка отмотал срок в театральной труппе. Впрочем, у него были проблемы и поважнее.

– Ты ведь больше не пересекался с моим братом?

– Ни разу после Соревнования. Неужели Дантавакра отсутствует?

Шишупал решил ему довериться:

– Данту никто не видел с тех пор, как он напился в «Старом борове».

– Ах, опьянение. Крайне неосмотрительно. Эклаввья сожалеет о его последствиях.

– Ты направляешься в свой лагерь? – спросил Шишупал, отступая в сторону, чтобы дать ему пройти.

– Эклаввья туда и направлялся, господин Шишупал, но совсем другим путем. – Он указал в направлении, прямо противоположном тому, в котором находились другие лагеря. Казалось, он прочел мысли Шишупала: – Валки слишком низки для того, чтобы находиться рядом с ними, особенно когда они пьяны. На ночь им стоит оставаться подальше. Не желаете ли увидеть это своими глазами? Позвольте Эклаввье наслаждаться вашей компанией.

Шишупал согласился, тем более что стоило проверить, что его брат действительно не заблудился в лагере валок. Кроме того, этот необычный мальчишка казался глотком свежего воздуха по сравнению с теми темными аллеями разговоров, через которые его провела госпожа Раша.

II

– Валка хоронят, когда они перешли первый год жизни, – ответил Эклаввья.

– Прошу прощения? – Шишупал отступил на шаг. Хотя его мало интересовали святые вещи, он признался мальчишке, что ему было интересно, почему валка оставляли своих мертвецов гнить на поле боя. Но, задав этот вопрос Эклаввье, он совсем не ожидал получить такой ответ.

– Жизнь валки полна опасностей. Большинство лесных жителей погибают в брюхе стальных челюстей во время брачного сезона или в русле реки во время наводнения. Души не могут войти в загробную жизнь без похоронной песни, но и похоронная песнь не может быть спета без тела, которое ее слышит. Так что наши самые сильные люди режут магию на стволах деревьев, плетут подпитывающие корзины и на полдня хоронят каждого ребенка, встретившего свое первое лето, у корней дерева. Если ребенок выживет, валка знают, что его душа была благословлена Лесными Духами и сможет после смерти отправиться в загробную жизнь. Если нет, это означает, что Духи забрали песню ребенка. Его хоронят, и, значит, у него будут обычные похороны. Так что, когда взрослые валка умирают на полях сражений, их души уже получили похоронную песнь в младенчестве. Тело, которое остается после этого, – лишь оболочка, дар воронам.

Вероятно, на лице Шишупала отразился ужас, потому что Эклаввья поспешил объяснить:

– Чужаку это должно показаться странным. Эклаввья помнит, как армия императора взяла на себя смелость сжечь павших валка после битвы при Говердхуне и получила взамен от лесного народа лишь смех.

Этот мальчик участвовал в той проклятой битве! Шишупал почувствовал, как на него накатывает тоска – он слишком хорошо знал, какой была битва при Говердхуне. Беспощадная резня невинных. Шишупал мог только надеяться, что Эклаввья не был непосредственным свидетелем ужасов, совершенных Якшей. Стоит ли спросить его о Якше? Нет… Эти ужасные сцены, должно быть, были для него как нож в душу. Лучше не бередить раны.

– Прости мое любопытство, Эклаввья, но… – он постарался перевести разговор на другую тему, – как ты так хорошо управляешься с мечом и луком, несмотря на…

– Ты имеешь в виду, несмотря на неполноценность Эклаввьи. – Он помахал четырехпалой рукой в перчатке.

ДА.

– Нет, я имел в виду, несмотря на трудности.

– Эклаввья не позволяет тому, что он не может сделать, мешать тому, что он хочет делать.

– Достойно восхищения. Так… ты… потерял большой палец… из-за нападения животного или обморожения?.. Не возражаешь, что я спрашиваю?

Мальчишеское лицо Эклаввьи внезапно стало старше.

– Животные благороднее, Шишупал. Беспокоиться стоит о людях. Скажем так – чем сильнее предательство, тем глубже рана… – Он стянул перчатку, показывая культю, где раньше был большой палец. На шраме виднелась татуировка в виде медведя, а при взгляде на то, что оставалось от пальца, не возникало никаких сомнений, что он был отпилен.

Кто сделал с ним это?! Именно поэтому Шишупал больше всего мечтал жить тихо и спокойно, в мире, где мальчишки оставались невредимыми, у женщин не было разноцветных глаз, а жрецы приносили в жертву только коз.

Эклаввья толкнул Шишупала локтем: