Сыны войны

Миша и Максим пошли через центр лабиринта. Сначала они также заходили в тупики, находили мелкие безделушки: сломанные пистолеты, одеяла из верблюжьей шерсти и различные детские игрушки. Вдруг Максим решил завязать шнурки, а Мише сказал, что догонит его. Спустя 5 минут, Миша до сих пор не видел Максима, он уже начал волноваться и вернулся назад. На полу лежал Максим с пистолетом в руке и простреленной головой. Миша очень сильно испугался, начал бегать по лабиринту и искать девочек или меня с Артёмом, но так никого и не видел, шли минуты, часы, дни, недели, но Миша так и никого не нашёл, не вернулся к себе в мир и больше его никто не видел.

Девочки же пошли по правой стороне и всё-таки решили идти вместе. У них на пути не было преград, они себе спокойно разговаривали, но, когда они одновременно моргнули, не София, не Маша не увидели друг друга. София долго бродила по пустому лабиринту и не могла найти Машу. Вдруг, за спиной она почувствовала, что кто- то прошёл, но, когда она оглянулась, никого не было. Она шла дальше и снова такое же чувство, но опять никого не было видно. Всю дорогу её преследовало одно и тоже чувство. Оно начало потихоньку сводить её с ума. Она это понимала, поэтому начала ещё больше паниковать. Вдруг перед ней появился Миша Струков. Он напугал её также, как и меня на дискотеке. София упала на пол лабиринта, а на животе у неё появилась уже знакомая надпись: «Игрок выбыл»

.

— Слабые какие-то в этот раз. — сказал Миша и исчез.

Маша Гоготова в этот момент, когда София исчезла, села на пол и молилась, чтобы не появился я. Как я и говорил, Маша не договорила того, кого из людей она больше всего боится. А именно меня. Ей казалось, что я не человек, по её мнению, я сильно отличался от обычных в её понимании людей. Когда она открыла глаза, около неё сидела София. Маша хоть и почувствовала облегчение, но ей мерещился иногда вместо Софии я. Так называемая София заговорила:

— Я так испугалась, когда ты исчезла. Я оббежала весь лабиринт, но тебя не было. Интересно, что это было?

— Не знаю, но мне тоже стало очень страшно одной, я помолилась, и появилась ты. Видно, бог и здесь есть.

София потянулась в свой рюкзак, а Маша на неё напрыгнула и отбросила его.

— Не могла ты пройти весь лабиринт! — вскрикнула Маша.

Она попыталась задушить «Софию», а та превратилась в меня. Маша испугалась, ослабила руки, а я сбросил её. Она начала попытку побега, в это время я взял нож и побежал за ней. Маша бежала со всех ног, а я шёл пешком. Я знал весь лабиринт, поэтому у неё не было шансов. Она забежала в комнату страхов, а там начали появляться мои копии и бежать за ней. У неё начали кончаться силы, но страх был сильнее. В конце коридора появилась Маша Еськова, она напугала Машу также, как и меня и Софию, но та не сдалась и побежала дальше. Начали появляться копии её знакомых, но с большим количеством рук по всему и телу и огромной зубастой пастью, Маша побежала в другую сторону, на неё поползли ядовитые сороконожки, остался последний выход, она побежала туда, там оказался тупик. Она стала около стены, закрыла глаза и стала просить бога, чтобы это был лишь сон. Рядом она услышала такую же молитву, только это был голос Софии. Она боялась, что на её месте буду я, но всё равно открыла глаза, посмотрела в сторону звуков и её в шею попал нож, а засунул его туда я. Я поднял её футболку, а на спине красовалась привычная надпись: «Игрок выбыл».

Я телепортировался к Маше Еськовой и Мише Струкову, они сказали, что работа сделана превосходно, они хорошо напитались страхом. А я просто исчез.

Прошёл год с того момента и в этот лагерь приехали снова дети. А на вечерней дискотеке обычные дети танцевали на горе трупов в том числе и на мёртвых телах Максима Вишнякова, Артёма Белозёрова, Софии Макавеевой, Толмачёва Михаила и Маши Гоготовой.