Сыщик и канарейка

– Дерьмо! – выругался он. – Одна из дверей за ширмой ведет на кухню. Леди Гринберг воспользовалась ею и попросила выпустить ее через черный ход. Она не первый раз так делает, поэтому ее провели без вопросов, – он подхватил пальто и направился к выходу. – Собирайтесь, док, нам надо ехать!

– Куда?

– На квартиру к барону!

Глава 4

Доктор

Пока Виктор препирался с портье, утверждавшим, будто потерял ключ к квартире лорда Фрейбурга, я осматривался. Барон снимал жилье недалеко от городского рынка, в районе, который еще несколько лет назад считался пристойным. В отличие от других частей города, доходные дома содержались тут в порядке и радовали глаз недавно окрашенными стенами, мостовые не были скрыты под слоем гниющих листьев, а фонари не щерились на прохожих осколками ламп. Но история оставила свой отпечаток и здесь: последние годы все больше беженцев с материка оседало в империи. Гетценбург не избежал этой участи. По краю рыночной площади ютились деревянные постройки, в которых ночевали продавцы и грузчики с непривычными для местного уха именами, а нижние этажи домов были украшены вывесками на чужих языках. С ностальгией читая колониальную вязь, я не услышал, как Эйзенхарт окликнул меня.

– Пойдемте, – потянул он меня за рукав, умудряясь при этом выглядеть одновременно хмурым и довольным. – Я был прав: из кафе она приехала сюда. Портье сознался, что отдал ей свой ключ. Он знал о помолвке, не раз беседовал с леди, когда та сюда приходила, и не увидел ничего необычного в просьбе впустить ее в квартиру и никому об этом не говорить. Несчастный кретин! Считал, что поступает благородно. Нам на второй этаж. Она еще там, есть шанс узнать, что ей хотелось скрыть от полиции.

Поднявшись, мы дошли до апартаментов с табличкой «У. Э. Фрейбург». К счастью, леди Гринберг не стала запирать дверь.

Комната, в которую мы зашли, при жизни барона служила ему кабинетом и гостиной одновременно. В настоящий момент ее пол был усыпан листами бумаги: кто-то не поленился вывернуть ящики стоявшего у окна секретера и разбросать по полу корреспонденцию.

– Ну и работу вы успели провернуть, – присвистнул Эйзенхарт.

Леди Гринберг, которую наше появление застало врасплох, вздрогнула и выронила пачку бумаг.

– Это не я, – огрызнулась она и бросилась их собирать, но детектив ее опередил.

– А кто? Духи? Дайте-ка посмотреть, – Эйзенхарт поднял с пола листок. – Обналиченный банковский чек на предъявителя, выписанный леди Эвелин Гринберг на сумму в двести шиллингов. А это, – выхватил он из рук леди Гринберг следующий, – еще один чек, выписанный той же леди Гринберг на ту же сумму. И еще один… Поздравляю, леди, кажется, мы узнали ваш мотив для убийства лорда Фрейбурга.

– Это не я, – повторила леди Гринберг.

– Он вас шантажировал? Поэтому вы ему платили? Он заставил вас с ним обручиться?

– Да нет же! – она тяжело вздохнула. – Верните чеки, детектив, я все объясню.

– Объясните. В управлении. Незаконного проникновения в квартиру и этих документов будет достаточно, чтобы я задержал вас как подозреваемую.

– Нет.

Голос леди Гринберг прозвучал твердо, холодно и совершенно спокойно.

– Не я убила Ульриха и не я устроила здесь погром. Когда я пришла сюда, нашла квартиру в том же состоянии, что и вы. Проверьте записи портье, там должно быть указано, кто заходил к Ульриху до меня. Барон Фрейбург меня не шантажировал, более того, помолвка была моей идеей. Но если вы отвезете меня в управление, я ничего не расскажу. А вам придется иметь дело с мистером Норбертом.

Судя по лицу Виктора, перспектива встретиться с лучшим адвокатом герцогства его не вдохновляла.

– Ставите мне ультиматум? – поинтересовался он.

– Вы меня вынудили.

– Хорошо, – Эйзенхарт поднял опрокинутое кресло и уселся в него, – начинайте рассказывать.

Леди Эвелин растерялась:

– Здесь?

– Вы же отказываетесь ехать в управление.

– Но здесь не топили по меньшей мере два дня, – леди Гринберг поежилась. – В доме напротив есть небольшое заведение, где варят отличный кофе, мы не могли бы пройти туда? По дороге заодно спросите у портье, кто еще сюда приходил, убедитесь, что я не вру. Ради всех духов, детектив! Я не собираюсь снова от вас убегать, но это не значит, что я хочу простудиться.

Я был склонен с ней согласиться. Даже мне, человеку, проводившему долгие часы в прохладе морга, было зябко. Что в таком случае говорить о леди, которой пришлось бросить жакет в кафе? Эйзенхарт сдался.

– Так и быть. Доктор, вы не могли бы присмотреть за леди, чтобы нам не пришлось опять гнаться за ней через полгорода? Я пока переговорю с портье.

Я осторожно встретился взглядом с леди Гринберг, но она, казалось, не возражала против меня в роли тюремщика. С невозмутимым видом взяв меня под локоть, леди поспешила вниз по лестнице, задержавшись только у выхода, чтобы Эйзенхарт догнал нас.

– Надеюсь, Симмонс рассказал, кто успел побывать в квартире до меня? – спросила она у Виктора, переходя площадь.

– Никто, леди. До вас в квартиру никто не заходил.

Она нахмурилась:

– Это невозможно.

– Это правда.

Леди Гринберг остановилась и повернулась к Эйзенхарту.