Сыщик из Тулы

Самоваров решил брякнуть: «какие ваши годы», но неожиданно футбольный мяч, которые пинали дворцовые слуги и сам царь в пылу борьбы отрикошетил и, пролетев метров десять, хлопнул сыщика по голове. Шляпа мгновенно отлетела в сторону, а Синеглазка разразилась звонким заразительным смехом. Даже Василиса невольно улыбнулась.

— Извиняй сыщик! — Крикнул какой-то усатый мужик. — Подкинь шарик, не сочти за труд.

«Гол с подачи Блохина забивает Болтача — это личная заслуга Леонида Ильича», — пробубнил про себя Самоваров и, поддев носком сапога черный кожаный мяч, вторым касанием вдарил по нему что есть силы. И футбольный снаряд перелетел усача, нескольких его партнёров, батюшку-царя и устремился прямо в рамку ворот. Голкипер естественно сделал всё, чтобы коварный удар отбить, но нога поехала на рыхлом песчаном покрытии и, когда бедолага рухнул в пыль, мяч уже кувыркался в сетке ворот. Глеб вновь словил на себе ещё один восторженный взгляд царевны Синеглазки.

— Ол-райт! — Выкрикнул царь Евагрий и посеменил в направлении сыщика. — Ну, брат Самоваров, удивил! Какой шикарный удар с полулёта. Сразу чувствуется настоящая аглицкая школа. Тебе писарь специальный мандат выписал? — Задал самодержец риторический вопрос, так как бумага была подписана его личной рукой. — Значит, ты временно влился в стройные ряды моих дворовых слуг и имеешь право выступать за команду царского двора. Поэтому завтра в полдень должен прибыть на городской стадион. Форму я обеспечу.

— Я бы рад, но кто тогда будет ловить преступника? — Удивлённо пробормотал сыщик.

— Пойми боярин, царская команда не имеет право проигрывать какой-то думской фракции, — морально надавил царь Евагрий. — Сам видишь, тут у половины ноги не из того места растут.

— Интересно было бы взглянуть, как играют тульские сыщики, — проворковала царевна Синеглазка.

— Не слышу ответа, боярин? — Евагрий мгновенно скорчил грозное лицо.

— Есть, прибыть на стадион, — вяло буркнул Глеб, заметив, как Василиса раздражённо топнула ножкой.

Глава 6

Смотритель царской оранжереи растениевод Григорий Матвеевич Сазонов был в прямом и в переносном смысле слова человеком большим. Во-первых, он имел высокий рост и крупное мало спортивное тело, которое без вреда организму позволяло выпить столько пива, что в столице мало кто решался с ним на этом поприще посоревноваться. Во-вторых, Григория Матвеевича знали во всех цивилизованных странах мира, как большого учёного. Ибо он первым в мире вывел сорт молодильных яблок, о которых многие слышали только из бабушкиных сказок. Конечно, волшебные плоды требовали ещё доработки, так как дарили молодость всего на один час, но и это уже было кое-что. В-третьих, растениевод Сазонов был знаменитым на всю Моркву чемпионом по шахматам, игре привезённой сто лет назад с далёкого востока. И иногда Григорий Матвеевич на потеху простонародной публики устраивал сеансы одновременной игры на почти пятидесяти досках.

Но этот високосный год для Григория Сазонова не задался с самого начала. Сразу после Рождественских гуляний кто-то порубил его новые молоденькие саженцы волшебных яблок. Затем на чемпионате города по шахматам он неожиданно проиграл местному изобретателю и конструктору Емельяну Щукину, который перед самим царём похвастался своей новой механической машиной, способной просчитывать шахматные ходы. Потом в самом конце зимы Сазонов поскользнулся и сломал левую ногу. А в мае месяце перед выпускными экзаменами ученицы из института благородных девиц, где растениевод так же преподавал, укокошили целую клумбу с его любимыми холландскими тюльпанами. Как можно было перепутать баночку с удобрениями и крысиным ядом, Григорий Матвеевич решительно не понимал!

— Прошу разогнать этот дамский институт к чёртовой матери! — Требовал он у царя Евагрия, вылакав с горя десять литров пива. — Чтоб ноги женской в науке не было! Сегодня они расщепили мои цветы, а завтра они пойдут расщеплять божественный неделимый атом! Так или не так?

— Думаешь, мне легко? — Пожаловался самодержец своему знаменитому растениеводу, наливая тому стопарик личного аглицкого рома. — Банды на восточных рубежах хулиганят, бояре втихаря разворовывают государственные деньги. А крестьяне нескольких деревень, которым я даровал вольную и землю, через неделю пришли и обратно записались в крепостные. Дескать, быть крепостным — это стабильность, а как там на вольных хлебах будет — это бабушка на двое сказала.

— Выпороть, негодяев, — пробурчал Сазонов, — а дамский институт разогнать ко всем чертям!

— Никто нас с тобой не понимает, — кивнул Евагрий и предложил растениеводу выпить, так называемых, успокоительных капель.