Сыщик из Тулы

Более скучных потанцулек Глеб Самоваров не видел давно. Точнее говоря, эти бесконечные шаги, повороты, поклоны под унылую инструментальную музыку сыщик обозревал впервые в жизни. Однако местные бояре и заморские послы находили такое время препровождение довольно весёлым и забавным. То тут, то там слышался смех и мелькали мужские и женские улыбки. Кстати, женщины все без исключения держали в руках эти глупые вееры. Кто-то ими усилено махал перед собственными глазами, хотя в зале было совсем не душно. Кто-то этим сложенным веером постукивал по левой руке, а кто-то по правой. А одна нервная барышня вообще разорвала веер пополам.

«Деньги девать некуда, эксплуататорам трудового крестьянства, — подумал Глеб, посмотрев на часы, которые показали, что сорок минут этой нудной каторги уже минули. — Что же хотела у меня выведать царица Варвара? Чего она меня вызвала? Кольцо и так можно было передать с посыльным и запиской. У меня, как-никак, законченное среднее образование, читать, писать и считать умею».

Сыщик ещё раз скучным взглядом окинул зал, где танцевали и веселились гости, одетые в самые разнообразные костюмы, начиная от средневековых европейских и русских народных платьев, заканчивая греческими туниками в пол. Необычней всех, пожалуй, выглядела царевна Синеглазка, которая танцевал в хулиганской пиратской треуголке и в укороченном русском сарафане. И кавалеров, надо признать, у дочери Евагрия Седьмого было с десяток. Сам царь то же пару раз прогулялся под музыку в центре зала с царицей Варварой и на этом счёл для себя танцевальную программу выполненной. Затем Евагрий Эзопович занял место на троне и иногда украдкой поглядывал на Самоварова, как бы ожидая условного сигнала. Но пока всё было тихо.

— Привет, чемпион! — Неожиданно окликнула Глеба царевна Синеглазка, которая как-то умудрилась оторваться от ухажёров и незаметно подкрасться сзади.

— Да ладно, какой чемпион, — Глеб от смущения даже покраснел. — Так, забил несколько мячей, всего и делов-то?

— Потанцуем? Я приглашаю!

Сыщик пожал плечами, и хотел уже было согласиться, но вдруг выскочила с боку Василиса Гороховна и, сдвинув кокошник на затылок и уперев руки в бок, заявила:

— Чего пристала к человеку? Видишь, он на работе не танцует? Вон Оболенский ножкой дрыгает от нетерпения, иди с ним развлекайся.

— Да я, честно говоря, по-вашему и не умею, — виновато буркнул Самоваров.

— Вот и замечательно! — Капризно топнула ногой царевна. — Значит, будем плясать по-вашему, по-тульски. Папенька! — Завопила царская дочь, бросившись к отцу. — Сыщик Глеб Самоваров сейчас обучит нас всех своему тульскому танцу!

— Ну, Василиса Гороховна, — проворчал Глеб Василисе. — Кто тебя за косу тянул? Ты что сейчас делать должна? Вот и охраняй ценнейший эликсир вместе с тётушкой.

— Подумаешь, командир нашёлся, — криво усмехнулась юная сыщица и спокойно отошла в сторону.

А на Глеба Самоварова моментально уставилось сотни любопытных глаз. Более того царь Евагрий Седьмой, привстал с трона и дал знак музыкантам, чтобы те сейчас же перестали пиликать на скрипках, виолончелях, дуть во флейты, трубы и бить в большой оркестровый барабан. «Ёкарный бабай, — пробормотал про себя сыщик. — Вот это залёт! Хорошо хоть в армии научили на гитаре тренькать. Спокойно, боец! Главное не опозориться. Значит так — а эм, дэ эм, жэ и цэ, остальные аккорды сами вспомнятся по ходу дела».

— И как же танцуют у вас в Туле? Неужто без музыки? — Хохотнул царь Евагрий и все гости, даже те, кто плохо понимал местный язык, грохнули со смеху.

— От чего же, ваше величество? — Выдохнул Глеб и двинулся к музыкантам. — И под музыку танцуют и слова поют. Только у нас всё гораздо веселее, не как на похоронах и на поминках. И движения более разнообразные без шагания туда и сюда и без ненужных разных поклонов. Свободный стиль, называется — шейк.

Самоваров забрал у одного музыканта какую-то бандуру похожую на шестиструнную гитару и провёл по струнам. Вроде бы звучал инструмент как надо, но может быть чуть-чуть по-другому, но теперь это не имело никакого значения! Так как нечего было гражданину царю, делать при всех из Глеба какого-то клоуна.

— Песня называется! — Выкрикнул сыщик. — Песня про зайцев! Начало медленное, припев танцевальный и быстрый.

«Спасибо армии родной, что в дом вернулся не больной», — подумал Самоваров и запел:

В темно-синем лесу, где трепещут осины.

Где с дубов-колдунов облетает листва.

На поляне траву зайцы в полночь косили.

И при этом напевали странные слова! — Глеб ещё раз выдохнул и убедился, что буквально все замерли, затаили дыхание и ждут этого самого припева.

А нам все равно! А нам все равно! — Заорал сыщик во всю силу своих легких:

Пусть боимся мы волка и сову.

Дело есть у нас в самый жуткий час

Мы волшебную косим трын-траву!

— Грянули, ромэлы! — Скомандовал Самоваров музыкантам, и они действительно грянули с листа, подхватив простенький мотивчик заводного припева. — Танцую все! — Снова закричал разбушевавшийся парень и, выскочив на центр зала вжарил шейк вперемешку с гопаком.