Сыщик на арене

Боже мой, звучит так, будто Вернер выучил текст наизусть. Кажется, Анну эти елейные речи тоже позабавили – она села прямо и посмотрела на профессора взглядом, полным ожидания. Вернер опять сунул руку в карман.

– И я больше не могу представить себе жизнь без тебя, жизнь без солнечного света… – снова легкое покашливание.

– Да? – напряженно выдохнула Анна.

– И поэтому я хотел спросить тебя, не могла бы ты… Нет, не так… В общем, я хочу спросить, не согласишься ли ты…

– Ага! – раздался в этот момент громкий и резкий возглас откуда-то слева. – Вот вы где! – с этими словами от кустов отделился весьма узнаваемый силуэт.

– Ах ты кошачий боже! – вырвалось у Бартоломео. – А это еще кто, ради всего святого?! – он опасливо приник к земле.

– Не волнуйся, – успокоил его я. – Это всего лишь бабушка, мама Анны. Шума от нее, конечно, много, но вреда никакого.

– А я вас ищу, ищу! – воскликнула бабушка и, тяжело дыша, плюхнулась на скамейку рядом с Вернером. – Вы что тут делаете? Спать давно надо!

– Мы… э-э… решили выйти на вечернюю прогулку, – пробормотал поникший Вернер. – Воздух тут такой замечательный…

– Вечернюю? Но уже ночь! – удивилась бабушка. – Поррра спать. Завтррра тяжелый день, – отрезала она, поднялась со скамейки, уперла руки в бока и требовательно уставилась на уличенных ею в неподобающем поведении домочадцев. Анна с Вернером понуро встали и послушно поплелись за ней следом.

Мы еще немного побродили по парку и остановились передохнуть. Бартоломео некоторое время сидел, неподвижно уставившись перед собой – похоже, раздумывал о чем-то.

– Хм, – проронил он наконец. – Но окольцевать подругу твоему Вернеру так и не удалось, а?

– Нет, до окольцовывания дело не дошло из-за бабушки. Но он был в шаге от этого.

– А в чем вообще смысл окольцовывания? – спросил Бартоломео.

– Ну, вот как это устроено: когда люди хотят образовать пару, мужчина спрашивает женщину, согласна ли она стать его женой. А потом надевает ей на палец кольцо, – объяснил я.

– Ага, так вот как они это делают! Довольно-таки сложно, – сказал мой приятель.

– Да, но у людей в вопросах любви вообще все непросто, – кивнул я и вдруг вспомнил о своей даме сердца. При этом у меня непроизвольно вырвался тихий тоскливый мяу – ведь я так по ней соскучился.

Словно прочитав мои мысли, Бартоломео тут же заметил:

– Ну да, любовь очень сложная штука – не только у людей. Может случиться всякое… Тебе приходилось когда-нибудь влюбляться?

– Э… кхм… – я замялся на мгновение. Вообще-то я не любитель вот так выворачивать душу наизнанку.

Бартоломео смотрел на меня выжидающе.

– Ну так что же? – настойчиво переспросил он.

А впрочем, почему бы и нет, подумал я. Ему можно спокойно обо всем рассказать, ведь скоро отпуск подойдет к концу и мы, вероятно, никогда больше не увидимся.

– Ее зовут Одетта, и она самая красивая и умная кошка в мире!

– А она тоже тебя любит?

– Этого я не знаю, – вынужден был сознаться я. – Я так до сих пор и не решился рассказать ей о своих чувствах. Наверное, в глубине души мне страшно, что она надо мной посмеется.

– Как знакомо, – вздохнул Бартоломео. – Я и сам в похожем положении.

– Что?! Неужели ты тоже влюблен в Одетту?! Откуда ты ее знаешь? – ошеломленно спросил я.

– Нет, разумеется, нет! – воскликнул Бартоломео, закатив глаза. – Я же говорю о моей большой любви… – Тут он весь как-то поник, и вид у него вдруг стал ужасно несчастный. – Если я тебе сейчас кое-что расскажу, ты сможешь сохранить это в тайне? – спросил он меня.

– Конечно, – заверил его я. – Я первоклассный хранитель секретов.

– Я… я… влюблен в Пат…

– Что-что?! В кого?! – прошипел я, не веря своим ушам.

– Тсс! Не так громко! – одернул меня Бартоломео. – В Пат, эту прекрасную даму-пуделя, – повторил он шепотом.

Я испуганно уставился на него, потрясенный до глубины души. Кот, влюбленный в собаку. Ой-ой-ёшеньки! Да это ведь история печальнее, чем повесть о Ромео и Джульетте – и совершенно безнадежная!

– Святой кошачий лоток, – пробормотал я. – Бедный ты, бедный…

Бартоломео кивнул и очень-очень тяжело вздохнул. Я собирался было спросить его, как такое могло случиться и знает ли об этом Пат, но вдруг на дереве над нашими головами зачирикала какая-то беспардонная птица. Причем так громко, что мы оба вздрогнули от испуга. С какой это стати она бодрствует посреди ночи?

Воссоединение с Кирой и компанией

Понемногу все прояснялось. То есть прояснялось, разумеется, не все, а только небо. И забрезжили, к сожалению, только рассветные лучи солнца, а не хорошие идеи у меня в голове. Я по-прежнему понятия не имел, как сумею сориентироваться в огромном парке и одновременно установить наблюдение за преступником. Неумолимо светало, еще чуть-чуть – и две бродящие по территории черные кошки стали бы слишком заметны. Поэтому пора было возвращаться в шатер.