Сыщик-убийца

— Положительно, нам сегодня не везет! — сказал он Жану Жеди, когда двери дома затворились за ними.

— Да, плохо, — проговорил тот.

— Теперь одна надежда на мистрисс Дик-Торн… Если мы и тут ничего не узнаем, я не знаю, что тогда делать…

— Да, надо убедиться, не ошибся ли я… Идемте на улицу Берлин.

Так как это было довольно далеко, Рене взял фиакр, и они поехали.

В начале улицы Жан Жеди велел остановиться и пешком провел своего спутника до дома мистрисс Дик-Торн.

— У нее целый дом! — заметил Рене. — Сюда попасть труднее, чем в «Зеленую решетку».

— Как, стоит только позвонить!

— А дальше?

— Мы скажем, что нам нужно видеть хозяйку дома.

Механик улыбнулся:

— И вы думаете, что нас так прямо и проведут к ней, не спросив, кто мы и зачем пришли?

— Однако мы не боялись войти к герцогу де Латур-Водье?

— Там у нас был предлог… В случае чего мы могли бы сказать, что ошиблись, что нам нужен его сын, который как адвокат принимает всякого… Да и если бы даже мистрисс Дик-Торн приняла нас, что бы из этого вышло? Сказать ей прямо: «Вы сообщница преступления, совершенного двадцать лет назад на мосту Нельи?…» Что бы это нам дало?

— Если это она, мы увидели бы ее смущение…

— Конечно, подобное обвинение всякого смутит, даже и невиновного, но все равно, виновна она или нет, она скоро оправится и велит слугам отправить нас в полицию.

Жан Жеди почесал за ухом, как обычно делал, когда что-нибудь его смущало.

— Черт побери! Ведь ты правду говоришь! — сказал он наконец. — Что же делать?

— Я сам ломаю голову над этим вопросом и ничего не могу придумать. Надо найти способ приблизиться к этой женщине, не возбуждая ее недоверия.

— Если пробраться к ней… ночью… тайком.

Механик пожал плечами.

— Самое верное средство быть арестованным и попасть под суд, — возразил он.

Жан Жеди задумался.

В эту минуту дверь отворилась, и вышел человек в безукоризненной черной паре, белом галстуке и перчатках, тщательно выбритый, исключая длинные густые бакенбарды. С первого взгляда видно было в нем слугу из хорошего дома.

— Смотри, вот, должно быть, лакей англичанки, — сказал Жан. — Не заговорить ли с ним?

— Зачем?

— Может быть, ни к чему, а может быть, и ко многому. Кто знает…

— Хорошо… Пойдемте за ним… Но как же мы заговорим с ним?

— Ба! Случай поможет… Идем!

Слуга направился к Амстердамской улице.

Рене Мулен и Жан Жеди пустились вслед за ним, стараясь держаться позади шагах в пятнадцати.

На углу улиц Берлин и Амстердам был маленький погребок, незнакомец зашел туда, а за ним — Рене со спутником.

Когда они вошли, тот разговаривал с хозяином погребка.

Рене потребовал абсент и уселся с Жаном за один из столов.

Подав требуемое, хозяин погребка продолжал прерванный на минуту разговор.

— Вот как, господин Лоран, — сказал он, — так вы не могли поладить с этой англичанкой?

Жан и Рене навострили уши.

— Нет, — ответил тот, кого назвали Лораном.

— Почему же?

— Надо говорить по-английски, а я ни одного слова не знаю… Очень жаль, место, кажется, хорошее.

— Вы нанимались в лакеи?

— Нет, в метрдотели… Впрочем, я знаю всякую службу!

— Много там слуг?

— Теперь немного, но скоро прибавится.

— Эта дама замужем?

— Нет, вдова, она приехала из Англии с дочерью, которую, должно быть, хочет выдать замуж в Париже…

В эту минуту Рене вмешался в разговор.

— Извините, — сказал он, — вы говорите о мистрисс Дик-Торн?

Слуга обернулся.

— Да, вы ее знаете?

— Я чинил замки у нее в доме… красивая женщина!

— Замечательно красивая, хотя ей уже не двадцать лет.

— И притом очень любезная…

— Я это заметил, потому-то и жалею о месте. Если бы не проклятый английский язык, мистрисс Дик-Торн тотчас же наняла бы меня… ей стоило бы только взглянуть на мои бумаги и аттестаты.

Тут Лоран хлопнул по карману своего пальто, в котором лежали документы.

Механик перестал расспрашивать и, раскланявшись, вышел из Погребка.

Пройдя несколько шагов, он вдруг остановился.

— Что с тобой? — спросил Жан Жеди.

— Ловкие у вас руки? — спросил его Рене.

— Еще бы!… Но почему ты спрашиваешь?

— Можете вы, встретив кого-нибудь на улице, так ловко вытащить бумажник, что он не заметит?

— Ничего не может быть легче: это моя специальность.

— Как бы достать бумажник у лакея, с которым я сейчас разговаривал?

— Он набит банковскими билетами?

— Нет, лучше: в нем бумаги и аттестаты этого молодца.

— Зачем они тебе?

— Я вам объясню после… Теперь надо не говорить, а действовать… мне нужны бумаги Лорана.

— Пусть он выйдет, и они твои.

— Так смотрите же… я теперь уйду, у меня есть спешное дело.

— Где мы встретимся?

— У дяди Лупиа в «Серебряной бочке».

— В котором часу?

— Не могу сказать заранее… Кто первый придет, пусть ждет другого.

— Ладно!

Рене Мулен ушел. На Лондонской улице попался фиакр, он вскочил в него и крикнул кучеру:

— Королевская площадь, 24… скорее, десять су на водку!

Жан Жеди глядел, разинув рот, вслед Рене.

«На кой черт ему эти бумаги?» — думал он.

Вдруг его осенило. Он улыбнулся с довольным видом и прошептал, ударив себя по лбу:

— А ведь он хитер… очень хитер!… Право, хорошо, что я взял его в товарищи…