Сыщик Вийт и его невероятные расследования

– Но мы ведь найдём в вашем поместье и заготовленный мышник, и остатки настойки, и запас замороженной в лёд отравы, не так ли? – улыбнулся великий дедуктивист. – И в вашей дворне кто-нибудь да разговорится?

Сташко побледнел.

Руки его опустились.

Дагеротиписты, быстрее всех сообразившие, что произошло, тут же подхватили свой агрегат и с воплями бросились к непобедимому следователю.

А тем временем половые стройной цепочкой вносили под звуки скрипок подносы с замороженным какаовым питьём…

Сыщик Вийт и дело белом сапфире царя Дария,

или Глава 2, в которой прославленный сыскной надзиратель Вийт оказался втянут в спиритический сеанс, один из тех сеансов, которые граничат с преступлением, а может, и являются преступлением!

На подступах к речной пристани шумел ночной город Володимир, прекрасный и блистательный Володимир, Володимир, залитый светом газовых фонарей, охваченный лихорадкой бесчисленных балов, разгорячённый театральными представлениями. Повсюду был пар – гудели паровые экипажи, жужжали паровые подъёмники, стучали паровые телеграфные аппараты, стрекотали паровые афишные тумбы des Colonnes Morris⁶. Пар клубился, струился, растворялся в прозрачном ночном небе. К нему примешивался угольный выхлоп рейсового дирижабля – летательный аппарат товарищества «Лодимиръ» как раз заходил на посадку на Северный вокзал. От идущей по реке баржи с гиппопотамами веяло свеженарезанными лимонами. Где-то на невидимой отсюда площади Успенского собора под вжики метлы дворника и верещание забытых туристов пел незатейливую песенку о чудесной Фарной улице шарманщик.

Прославленный сыскной надзиратель Вийт, тяжело опираясь на трость, спустился по уходящим под воду ступеням набережной к реке Луге. Его мужественное лицо всё ещё покрывали многочисленные царапины, оставшиеся после недавней схватки с преступниками.

Верный помощник Фирс, внешность которого также пострадала, помог великому сыщику забраться в арендованную лодку.

– Ненавижу, когда ты назначаешь дуэли на полночь! – говорил истопник.

Детектив пожал плечами. Он был в парадном полицейском мундире, при сабле и шпорах. Правая рука у него висела на перевязи, левую щиколотку защищала толстая белая повязка.

– И вообще, зачем ты попадаешься мужьям любовниц! – продолжал Фирс, ловко орудуя вёслами. – А уж если попадаешься, то мог бы по крайней мере научиться парить в воздухе, когда тебя выбрасывают из окон! Не всюду так удачно растут деревья!

Подгоняемая сильными гребками, лодка стремительно неслась по воде. Её тёмный силуэт летел сквозь вздымавшиеся речные волны, вопреки запретным знамениям на бакенах, наперекор встречному ветерку…

Впереди, в лунной дорожке, рос поджидавший её ялик. В нём в нетерпении метался разъярённый артиллерист Бук.

– Зачем вы выбрали столь странное место! – вопил он, весь в золотых шнурах и позументах, с начищенными пуговицами, сияющими от ваксы голенищами ботфортов и похожими на роскошные обувные щётки эполетами. – Посреди реки! Неслыханно!

– А зачем вы выбрали сабли? – парировал Вийт. – В XIX веке! Что за дикость!

– Чтобы осечек не было! – мрачно проскрипел капитан.

– Поединок до смертного конца?

– Поединок до смертного конца! – отрезал Бук.

Лодки поравнялись, соприкоснувшись бортами. Фирс и слуга военного прикрепили их друг к дружке чугунными скобами и принялись расставлять факела.

Из темноты вынырнула ещё одна шлюпка.

– Секунданты, господа! – объявил сидевший в ней офицер. – Я штабс-капитан Мамчур! А это городовой Кутюк от барона фон Вийта!

– Городовой! Ещё одно оскорбление! – взревел Бук.

– Полицейский не может быть оскорблением! – буркнул Ронислав Вакулович.

Секунданты, балансируя в неверной лодке, поднялись.

– Предлагаю закончить дело миром! – прочитал по бумажке Кутюк.

В свете полной луны лицо Бука исказилось, на мгновение превратившись в злобную маску.

– Мы отказываемся от примирения! – процитировал свои записи штабс-капитан.

О борта лодок с тихим плеском бились волны реки.

Из воды медленно поднялась голова карпа. Холодный, расчётливый глаз с пытливым подозрением смотрел на дуэлянтов. Затем рыба столь же неторопливо исчезла в бездонной тьме.

Издалека донеслась едва слышимая на таком расстоянии песня извозчиков. Потянуло холодной сыростью.

Секунданты выждали ещё несколько томительных мгновений, но противники так и не проронили ни слова.

– Что ж… – пожал плечами городовой и повернулся к слугам: – Разжигайте факела!

Фирс и денщик Бука немедленно зачиркали серными палочками.

Мамчур вздохнул, подобрал с сидения дуэльные сабли и вручил их для осмотра противникам.

Пока Ронислав Вакулович вертел в руках клинок капитана, Кутюк прошептал:

– А Бук-то, оказывается, раньше служил в кавалерии. Фехтовал каждый день. Из сабельных поединков не вылезал…

Фирс посмотрел на городового, поднял воротник и наклонился к детективу: