Сыщик

Тут он увидел, что сенатор Фабий шествует к нему. Неспешно, с достоинством, как положено патрицию. Он уселся на скамью подле Корвина, расправил складки тоги на груди, приветствовал сенатора Торквата, который в этот миг вошел в зал заседаний, и затем, придвинувшись к сенатору Валерию, проговорил шепотом, но очень отчетливо:

– Я готов поддержать признание твоего внука, Марк. Но взамен ты должен отдать свою внучку за моего сына. Я слышал, ее не лишили ноши патрициев. Так ведь? Очень хорошо. Именно такая невеста подойдет моему сыну.

Слова Фабия походили на ультиматум. Род Фабиев хотел приобщиться к тайнам сенатора Корвина. К тайнам, которые так заботливо оберегались веками.

“Твой придурковатый сынок и Лери? Нет, это невозможно!” – хотелось выкрикнуть Корвину. Но он стиснул зубы и промолчал.

* * *

– И ты согласился? – вскричал Марк.

– Иного выхода не было. Я не мог рисковать. В случае отказа сената я бы потерял тебя навсегда…

– А Лери? Ты же продал ее! Продал, как рабыню! – Марк был в ярости.

Неужели счастьем Лери будет заплачено за то, что он станет наследником дома Валериев Корвинов. Нет, невозможно… готов ли Марк сделать Лери несчастной, чтобы самому получить это поместье, богатство и опасное право расследовать особо важные дела…

– Нет, я не согласен. Ни за что, – подвел он итог.

– Нет? – сенатор усмехнулся. – Лери уже дала согласие и пригласила молодого Фабия завтра утром к себе.

Марк выскочил из кабинета деда и кинулся искать сестру. Нашел на террасе. Она сидела в плетеном кресле, облокотившись на мраморную балюстраду, и курила “трубочку памяти”. Слабая улыбка таилась в уголках ее рта, глаза были полузакрыты. Что она видела в этом сне наяву?.. В какую тайну желала проникнуть?

Марк выхватил тлеющую трубочку и загасил о мраморную балюстраду.

Лери смерила его снисходительным взглядом:

– Слушай, братец, научись хотя бы пользоваться пепельницей! Я пришлю тебя сотню разовых на первое время…

– Я откажусь от имени Валерия Корвина. Мне не нужно это признание. Слышишь? Я уже знаю…

– Что за чушь? – она откинулась на спинку кресла. Ее дерзкая, скорее даже наглая улыбка очень не понравилась Марку. – Не вздумай выкинуть какую-нибудь глупость.

– Я заставлю Фабия отказаться от брака с тобой!

– Нет… – Лери покачала головой. – Нет, Марк, не надо. Мне нравится эта затея.

– Что ты мелешь? Кто этот Фабий? Что он из себя представляет? Он хоть нравится тебе?

– Как и все Фабии, руководит службой вигилов. Или делает вид, что руководит. Но этот ничем не блистал, и его пристроили на теплое местечко в министерство внутренних дел.

– Ты готова выйти за него?

– Он просто создан, чтобы стать моим мужем, – рассмеялась Лери.

* * *

Назвать наследника сенатора Фабия молодым можно было лишь с большой натяжкой. Ему уже перевалило за сорок, тело основательно заплыло жирком, на лице и шее образовались солидные складки. Лицо его и в юности не блиставшее красотой, теперь сделалось мясистым, под глазами образовались мешки, влажные губы всегда брезгливо оттопыривались. Дважды женатый, от обеих жен он имел лишь дочерей: сыновья не выживали. А вынашивание в искусственной матке или зачатие в пробирке и рождение суррогатной матерью означало одно: ребенок появится на свет плебеем. Потому “молодой” Фабий развелся в очередной раз, чтобы в третьем браке, наконец, произвести наследника. Он несколько раз видел Лери в театре и в Большом Цирке во время скачек. Они сидели рядом, и в тот день его мало занимали лошади, колесницы, и возничии-андроиды. Фабий думал лишь о том, что эта смуглая красавица с высокой грудью и стройными бедрами непременно родит ему наследника. Видимо, она мечтала о том же дни и ночи напролет с той самой встречи, потому что после заседания сената он получил от будущей невесты письмо с приглашением посетить Итаку на следующее утро.

“Молодой” Фабий оделся для этой неофициальной встречи довольно игриво: пестрая короткая рубашка, обтягивающая живот, брючки до колен, пестрые матерчатые сандалии. Он полагал, что вряд ли Лери станет сидеть с ним в доме. Скорее всего, состоится прогулка по огромному саду. И там, возможно…

Лери встретила его у защитной стены. Она была сама любезность и действительно пригласила жениха пройтись по саду. Поначалу они молча шли по петляющим меж кипарисами дорожкам. Изредка Лери наклонялась, чтобы сорвать какой-то цветок. Тогда Фабий видел, что под полупрозрачной туникой его невесты ничего не надето.

– Так значит, ты непременно хочешь жениться на мне? – спросила она, наконец.

– Да, богоравная… – он в эту минуту пожирал взглядом ее грудь под тончайшей тканью.

“А ты похотливая козочка, – думал Фабий. – Иначе не надела бы эти тряпки, которые больше подходят для шлюхи… губы ярко накрашены. И глаза подведены″.