Сыщики не промах

– Я кофе крепкий сварю, – Люська подошла к окну и раздвинула шторы. – Он тебя взбодрит.

– Задвинь штору. И приходи часика через два.

– Так и знала, что на тебя нельзя положиться. Ладно, дрыхни, сама съезжу.

– Люсь, не вредничай, – я зевнул и перевернулся на спину.

Закрыв глаза, начал считать до десяти. Частенько, когда надо вставать с кровати, а организм изо всех сил сопротивляется, я прибегаю к придуманному самим же способу. Лежу и считаю. Досчитав до десяти, откидываю одеяло и встаю. Но сегодня система дала сбой, и едва я досчитал до семи, перед глазами замелькали цветные картинки – я отрубился.

Люська не стала меня будить. Психанув, она поехала к Вере одна.

Вера её появлению не удивилась. Распахнув дверь, заулыбалась.

– На ловца и зверь бежит, – сказала она. – А я планировала тебе позвонить. Люсь, выручи еще раз, мне сегодня на часок отойти надо. Посидишь с Белкой?

– Точно на часок?

– Максимум на полтора. Или два.

– Уговорила, – Люська прошла на кухню и включила чайник.

– Чего так рано встала? – крикнула из ванной Вера.

– Не спалось, – Люська стояла у окна, наблюдая за прохожими во дворе. – Да и время не ждет. Надо ковать железо, пока оно горячо.

– В смысле? – Вера зашла в кухню, держа в руках пластиковый тазик с постиранным бельем. – Чего ковать собралась?

– Сейчас объясню. Сядь.

– Подожди, белье на балкон повешу.

– У тебя же есть сушилка.

– Люблю, когда белье пахнет улицей.

– Везет, – протянула Люська. – У нас белье на балкон не повесишь, через минуту оно будет все в пыли.

– Мы, в отличие от вас, не живем в самом центре, – хохотнула Вера. – Нам ваши проблемы не грозят.

– Не язви, иди уже, вешай. Я пока чай налью.

Минут через десять, когда Вера села за стол, Люська спросила:

– Вер, вчера ты говорила, у Аркадия Михайловича двое детей. Как бы узнать их координаты?

– Зачем тебе?

– Произошло убийство, пропал их отец… и вообще.

– Полиция обязательно им сообщит, не беспокойся.

– Да я не беспокоюсь, но все-таки, не знаешь, кто может подсказать адреса?

Вера задумалась.

– На четвёртом этаже живёт Таня, по-моему, она раньше общалась с младшей дочерью Аркадия Михайловича. Когда я сюда переехала, он уже был женат на Серафиме Серафимовне, а дети жили отдельно.

– Говори номер квартиры, я к ней спущусь.

– Нет смысла. Танька работает каждый день во вторую смену. В такую рань она спит без задних ног.

– Блин, придется подождать.

– Люсь, я не понимаю, почему ты суетишься? Что у тебя на уме, колись?

– Бесследно исчез человек, – тихо проговорила Люська. – Человек старый и больной, можно сказать, немощный. Он не мог уйти из квартиры на собственных ногах, это факт. Но с другой стороны… получается, его практически на руках вынесли, посадили в машину и увезли.

– Ну и?

– Кто мог это сделать?

– А я откуда знаю, понятия не имею.

– Вот! А я хочу иметь понятие, куда делся старичок?

– Прости, но это смешно. Причем здесь ты?

– Вчера ты уходила на полдня, – раздраженно ответила Люська. – Я задавала тебе вопросы, спрашивала, куда ты намылись, с кем встречалась и так далее?

– Нет.

– Сегодня ты тоже отчаливаешь. И я снова не задала тебе ни единого вопроса. Вер, сделай одолжение, тоже не спрашивай меня ни о чем. Договорились?

– Как хочешь, – обиделась Вера, сделав глоток из чашки. – Ты мне сколько сахара положила?

– Две ложки.

– Слишком сладкий, – Вера отодвинула чашку и умолкла. Но спустя минуту вновь заговорила: – Белка сегодня всю ночь спать не давала. Хандрила, капризничала, в общем, по полной программе издевалась над матерью. Когда угомонилась, у меня уже сна ни в одном глазу, и я вот о чём подумала. Конечно, вероятность ничтожна, но вдруг в моих словах есть доля истины. Люсь, представь такую ситуацию: Серафима Серафимовна сильно поругалась с мужем. Аркадий Михайлович впал в ярость и в состоянии аффекта её задушил. Когда одумался и сообразил, что совершил убийство, бросился в бега.

– Вер, ты издеваешься, да?

– А что такое?

– Не ты ли говорила, что дед не может самостоятельно передвигаться?

– Всё так, но я же сказала, он впал в ярость, а в таком состоянии люди на многое способны.

– Нет, нет и нет. Бред сивой кобылы!

– Почему?

– Да потому что парализованный старик, в каком бы состоянии аффекта не находился, не сможет задушить человека и драпануть с места преступления. Я верю в чудеса, но без фанатизма.

– Напрасно. Вот помню один случай…

– Вер, притормози. И давай договоримся, мы сейчас пьем чай и разговариваем на посторонние темы, а потом ты знакомишь меня с соседкой Таней.

– Я…

– И больше ни слова о вчерашнем убийстве.

Вера пожала плечами.

– Пошлет нас Танька куда подальше. И правильно сделает.

Через час, они стояли у двери восемьдесят первой квартиры. Дверь не открывали, Вера занервничала.

– Я же говорила – рано ещё.

– Я слышу шаги, Вер.

Дверь распахнулась, на пороге стояла заспанная Татьяна – высокая брюнетка лет тридцати пяти.

– Вер, у тебя совесть есть? Война, что ли, началась?