Сыскарь

Так и не дождавшись, когда я, перестав тупить, приму у нее подарки, она, пожав плечиками, положила сверточки рядом с ключами. Уселась на краешек кровати, скромно сведя колени вместе и прикрыв их ладонями, словно пионерка-отличница. Невинно потупив взор, спросила:

— Все дело во мне? Я вам не нравлюсь?

— Как вы такое могли подумать, сударыня, — отчего-то осипшим голосом еле выдавил я из себя, — вы прекрасны и обворожительны. — Меня смущает лишь то, что я знаком с вашим мужем.

Тут я ничуть не кривил душой. И дело было даже не в боязни познакомиться с кулаками князя или же вовсе быть им пристреленным в состоянии аффекта — все это являлось лишь дополнительным сдерживающим фактором. Основная же причина была в другом.

Да, согласен, границы моих моральных принципов, скажем так, несколько раздвинуты. Но они есть! Да, я нередко до этого общался с замужними дамами. Но только если не был знаком с их мужьями. Руководствовался теми соображениями, что, если женщина изменяет мужу, этот придурок сам во всем виноват. Нужно было больше уделять ей внимания и ласки. И вообще, супруг, невидимый и неслышимый, как бы особо и не существовал для меня, являясь чисто абстрактной единицей. Натуральный парадокс Шрёдингера в действии.

Но вот жены друзей, приятелей или даже просто знакомых — это была запретная территория, какой бы красоткой женщина ни была.

А тут я провел со Снежиным целый день. Не сдружился с ним, конечно, но успел пообщаться. Так что на княгиню я хоть и смотрел с придыханием, мысленно пуская слюну, но совершенно не стремился забраться к ней в постель.

— Напрасно, господин Штольц, — печально склонив очаровательную головку, вздохнула княгиня. — Этот мой муж мною совсем не интересуется. Вечно где-то носится, где-то пропадает. Я безразлична ему, и наши отношения давно остыли. А вам, — она с надеждой глянула на меня, — мне показалось, я более чем интересна. Так к чему кивать на супруга, которому я не нужна?

— Ну что вы говорите? — Я старался смотреть своей очаровательной гостье в глаза, но взгляд самопроизвольно сполз на ее прелестную грудь. — У вашего супруга просто слишком много дел.

— Знаю я эти его дела, — отмахнулась от моих слов книягиня, от чего ее прелестные грудки слегка колыхнулись. — Днем, может быть, и дела, а после по девкам продажным шляется. Рассказывали мне.

Я не стал уточнять, кто ей такое нашептал. Думаю, это было совсем не важно. Я же не в курсе местной кухни. Тем более у князя могло быть полно завистников и злопыхателей. Мало ли кто и что болтает. А сам Снежин совсем не производил впечатления заправского гуляки. Вот об этом я княгине и сообщил. Но та лишь, кривовато усмехнувшись, взглянула на меня исподлобья и пожаловалась:

— Так это или нет, я не знаю. Но я молодая и здоровая женщина, а близость с князем у нас была больше года назад. Мне уже плевать, чем или кем он там занят. Вы должны меня спасти. Или прикажете мне уйти? — Она сделала вид, что собирается встать, но лишь этим и ограничилась.

— Как же я могу вам приказывать, сударыня?! Мне просто непонятно, почему я? Какой из меня спасатель?

— А кто? — негодующе всплеснула руками княгиня. — Здесь ведь все друг у друга перед глазами. Мы вращаемся в очень тесном кругу. Не с дворней же мне путаться! А вы, Владислав, никому пока не известны и проживаете в одном с нами доме. К тому же вы красивы, хорошо сложены и, надеюсь, умны. Вы ведь не можете не понимать, что в случае отказа глубоко раните мои нежные чувства? А ущемленное самолюбие отверженной женщины, господин Штольц, способно подвигнуть ее на самые ужасные безумства. Месть ее может быть изощренной и коварной. — Взгляд княгини хищно блеснул в темноте, зародив в моей душе тревогу и смятение. — Ничто не помешает ей вывернуть факты наизнанку и, представ перед всем миром жертвой, сделать вас виновным в своем унижении.

Вот это она мощно завернула. Тут хочешь не хочешь, а призадумаешься, стоит ли идти с подобной интриганкой на конфронтацию.

— Не отказывайте мне, Влад, не будьте букой. Я же вижу, что вы меня хотите, — проникновенно зашептала она, подсаживаясь поближе и касаясь моего плеча твердым набухшим соском. Ладонь же девушки скользнула под одеяло и отправилась в путешествие по моему бедру.

Твою же мать! Она что, издевается?! Естественно, хочу! Как тут можно не хотеть?!

По руке от соприкосновения с грудью княгини холодящей волной разбежались мурашки и, перебравшись на спину, покатились вниз по позвоночнику. А внизу живота, напротив, сконцентрировалось тепло. Да какое там тепло — жар распирающего желания, настойчиво требующего забить на всякие там принципы и поддаться пленительному шантажу чертовки.

Нет, ну точно, она суккуба! Не может простая девушка, да еще так подло мне угрожающая, столь сильно меня возбуждать.

— Сударыня… — Оборона моя была уже почти готова развалиться к хренам собачьим, и сопротивлялся я из последних сил. — Князь ведь может вернуться в любой момент. Представляете, что будет, если он обнаружит вас в моей комнате.