Сыскарь

И он, ушмыгнув за угол караулки, тут же вернулся, катя перед собой трехколесное транспортное средство.

Велосипед?! Сцука! Этот охреневший гоблин подсунул мне гребаный велосипед?!!!

Глава 14

Слава богу, все оказалось не настолько плохо. Трехколесный агрегат имел пружинный двигатель, прикрученный к раме над задней колесной осью и запрятанный под жестяной кожух. Из-за этого казалось, что велосипед имеет багажное отделение, в которое легко можно запихнуть очень даже нескромных размеров чемодан.

Дежурный газаг, старательно вращая ручку заводного механизма, помог мне привести двигатель в стартовую готовность. А заодно и разъяснил, что, куда и для чего нужно нажимать или дергать. Не самый сложный принцип управления. К тому же, как я понял, крутя педали, можно было еще подзаводить двигатель на ходу. Жаль только раненая нога вряд ли позволит полноценно этим воспользоваться.

Оставалось лишь признать, что гоблин не такая уж и сволочь. Ну и двигать в сторону госпиталя.

Впрочем, по прибытии выяснилось, что мог бы туда не заезжать вовсе. Потому как после осмотра дежурный доктор, очень похожий на очкарика Шурика из старого фильма, всего лишь что-то с умным видом записал в своем настольном талмуде, присыпал рану на ноге чем-то, сильно напоминавшим измельченную смесь сушеных травок, и позвал медсестру наложить повязку. Про ребра так и вовсе сказал, что ничего страшного, заживут сами. С годами. Типа пошутил.

От его любезного предложения поставить обезболивающий клистир я, разумеется, отказался. Нет уж, Шура, это не наши методы. Лучше таблеток из своих запасов наглотаться. К ним у меня куда больше доверия.

Медсестра, как и доктор, не страдала излишком милосердия. Заматывала мне ногу так, что я еле сдерживался, чтоб не заорать в голос. Про бинты и вовсе лучше промолчать. Вообще не айс. Складывалось впечатление, что их нарезали из простыней, причем не очень свежих.

Вот и спрашивается, зачем я мучился? Лучше бы сразу домой отправился и все там сам сделал.

Когда сбежал от этих коновалов, вечерние сумерки уже сменились полноценной ночной темнотой. Тусклые электрические фонари, редко наставленные вдоль дороги, с трудом освещали путь. Хорошо хоть в некоторых окнах горел неяркий свет, немного добавляя освещения. И никаких тебе веселеньких рекламных вывесок, играющих разноцветными огоньками. Никаких украшений в виде иллюминаций на столбах, деревьях или фасадах зданий. Еще и тишина стояла такая, словно город вымер. В общем, деревня деревней. Разве что только улица мощеная.

Впрочем, это лишь добавляло дискомфорта — мелкодробный перестук зубов сопровождал меня на протяжении всего пути. Я уже молчу про жестоко «измассажированное» седалище, наверняка за время езды превратившееся в сплошной здоровенный синяк.

От попыток подкручивать педали, как и ожидалось, пришлось отказаться из-за разболевшейся ноги. А еще в полумраке незнакомых улиц я малость заблудился, свернув пару раз не туда. Так что завод велосипеда закончился совсем не вовремя, когда до княжеского дома, по моим прикидкам, оставалось переться не меньше квартала.

Пришлось слезать и топать пешком, потому как взводить пружинный механизм вручную мешала тут же вспыхивающая нестерпимо обжигающая боль в ребрах. Хватило нескольких попыток прокрутить ручку, чтобы плюнуть на эту затею. Наверное, все же стоило послушать доктора и поставить клизму, не выпендриваясь.

Шел потихоньку, хромая и проклиная злую судьбу, пока невнятное и необъяснимое чувство тревоги не заставило обернуться и посмотреть назад.

В последнее время я слишком часто оказывался, что называется, на грани. Дома-то, не считая сильно потрепавшего нервы развода, я лет тридцать жил, тревожась лишь из-за экономических встрясок и неурядиц, глубоко положив даже на политические пертурбации. Шанс же безвременно загнуться имел, разве что влетев в аварию или подхватив редкую заразу. А теперь даже долбаный коронавирус не в состоянии был тягаться с навалившимися перипетиями. Надо полагать, такие неприятные изменения могли, вкупе с побочкой от межмирного перехода, заставить меня чувствовать опасность нутром и не игнорировать абсолютно недвусмысленные сигналы в виде холода в позвоночнике и судорожно сжимающегося от предчувствий очка.

Их было трое. Они вынырнули из темного закоулка шагах в двадцати позади меня и неспешно двинулись следом.

Разглядеть их подробно при таком поганом уличном освещении, ясное дело, было проблематично. Впрочем, сильно гадать тут не приходилось — судя по габаритам, троица явно принадлежала к гоблинской породе. Хотя и друг от друга товарищи малость отличались. Самый высокий был бы мне, наверное, по плечо, если б, конечно, не втягивал так голову в плечи и не сутулился безбожно, словно боялся чего-то. Хотя почему-то именно он и показался мне главарем шайки.

Еще один, будучи ростом чуть пониже своего приятеля, мог бы шириной плеч потягаться даже с орком. Мощный гад. Такого проще перепрыгнуть, чем обойти.