Сыскарь

Тут я ничуть не кривил душой. И дело было даже не в боязни познакомиться с кулаками князя или же вовсе быть им пристреленным в состоянии аффекта — всё это являлось лишь дополнительным сдерживающим фактором. Основная же причина была в другом.

Да, согласен, границы моих моральных принципов, скажем так, несколько раздвинуты. Но они есть! Да, я нередко до этого общался с замужними дамами. Но только если не был знаком с их мужьями. Руководствовался теми соображениями, что, если женщина изменяет мужу, этот придурок сам во всём виноват. Нужно было больше уделять ей внимания и ласки. И вообще, супруг, не видимый и не слышимый, как бы особо и не существовал для меня, являясь чисто абстрактной единицей. Натуральный парадокс Шрёдингера в действии.

Но вот жёны друзей, приятелей или даже просто знакомых — это была запретная территория, какой бы красоткой девушка ни была.

А тут я провёл со Снежиным целый день. Не сдружился с ним, конечно, но успел пообщаться. Так что на княгиню я хоть и смотрел с придыханием, мысленно пуская слюну, но совершенно не стремился забраться к ней в постель.

— Напрасно, господин Штольц, — печально склонив очаровательную головку, пожала плечами девушка. — Этот мой муж мною совсем не интересуется. Вечно где-то носится, где-то пропадает. Я безразлична ему, и наши отношения давно остыли. А вам, — она с надеждой глянула на меня, — мне показалось, я более чем интересна. Так к чему кивать на супруга, которому я не нужна?

— Ну что вы говорите, — я постарался смотреть девушке в глаза, но взгляд самопроизвольно сполз на её прелестную грудь. — У вашего супруга просто слишком много дел.

— Знаю я эти его дела, — отмахнулась от моих слов девушка, от чего её прелестные грудки слегка колыхнулись. — Днём, может быть, и дела, а после по девкам продажным шляется. Рассказывали мне.

Я не стал уточнять, кто ей такое нашептал. Думаю, это было совсем не важно. Я же не в курсе местной кухни. Тем более, что у князя могло быть полно завистников и злопыхателей. Мало ли, кто и что болтает. А сам Снежин отнюдь не производил впечатление заправского гуляки. Вот об этом я княгине и сообщил. Но та лишь, кривовато усмехнувшись, взглянула на меня исподлобья и пожаловалась:

— Так это или нет, я не знаю. Но я молодая и здоровая девушка, а близость с князем у нас была больше года назад. Мне уже плевать, чем или кем он там занят. Вы должны меня спасти. Или прикажете мне уйти? — она сделала вид, что собирается встать, но лишь этим и ограничилась.

— Как же я могу вам приказывать, сударыня?! Мне просто непонятно, почему я? Какой из меня спасатель?

— А кто? — негодующе всплеснула руками княгиня. — Здесь ведь все друг у друга перед глазами. Мы вращаемся в очень тесном кругу. Не с дворней же мне путаться! А вы, Владислав, никому пока не известны и проживаете в одном с нами доме. К тому же вы красивы, хорошо сложены и, надеюсь, умны. Вы ведь не можете не понимать, что, в случае отказа, глубоко раните мои нежные чувства? А ущемлённое самолюбие отверженной женщины, господин Штольц, способно сподвигнуть её на самые ужасные безумства. Месть её может быть изощрённой и коварной, — взгляд её хищно блеснул в темноте, зародив в моей душе тревогу и смятение. — Ничто не помешает ей вывернуть факты наизнанку и, представ перед всем миром жертвой, сделать вас виновным в своём унижении.

Вот это она мощно завернула. Тут хочешь, не хочешь, а призадумаешься, стоит ли идти с подобной интриганкой на конфронтацию.

— Не отказывайте мне, Влад, не будьте букой. Я же вижу, что вы меня хотите, — проникновенно зашептала она, подсаживаясь поближе и касаясь моего плеча твёрдым набухшим соском. Ладонь же девушки скользнула под одеяло и отправилась в путешествие по моему бедру.

Твою же мать! Она что, издевается?! Естественно, хочу! Как тут можно не хотеть?!

По руке, от соприкасания с грудью княгини, холодящей волной разбежалось стадо мурашек и, перебравшись на спину, покатилось вниз по позвоночнику. А внизу живота, напротив, сконцентрировалось тепло. Да какое там тепло — жар распирающего желания, настойчиво требующего забить на всякие там принципы и поддаться пленительному шантажу чертовки.

Нет, ну точно, она суккуба! Не может простая девушка, да ещё так подло мне угрожающая, столь сильно меня возбуждать.

— Сударыня, — оборона моя была уже почти готова развалиться к хренам собачьим, и сопротивлялся я из последних сил, — князь ведь может вернуться в любой момент. Представляете, что будет, если он обнаружит вас в моей комнате.