Сыскарь из будущего

– Да помню я ужо, что ты боярин Бельский! – скривился мальчишка. – Это ты для дураков, что в нашей таверне, себя немчурой велел называть! Ты же из Разбойного приказа! Неужто я такой же дурак, как и они! Я же знаю, что ты уже тьму разбойников вусмерть в Твери извел, а теперь за Москву взялся! Енто нужное дело, а то в Москве честному люду ужо от них прохода просто нетути!

Николай удивленно посмотрел на парня, хмыкнул, а затем, вспомнив про немецкого ювелира, настороженно спросил:

– И что, все в Москве уже про меня знают, что я из Разбойного приказа?

– Н-е-е, это у меня кореш дружит с пацаном, у которого мамка прислуживает в доме главы Разбойного приказа! Так вот, этот глава тебя сильно хвалил и говорил, что ты в Твери всех разбойников живота лишил! А правду говорят?

– А как ты догадался, что это про меня говорилось? – спросил Николай.

– Так трудно ли понять, сначала в нашей таверне всех разбойников уложил, потом пропал, а теперь, когда ты снова заявился, то народ начал сказывать, что в Тверь приехал какой-то великан на черном огнедышащем вороном коне и поймал всех разбойников и на плаху отправил, а которые не хотели идти, тех в ихнем логове в лесу изрубил в мелкую крошку и волкам бросил! А кто у нас великан? Ты! Так что тут и думать нечего, я сразу понял, что к чему, и пацанам объяснил! Вот в нашу таверну люд и потянулся, всем ведь интересно дождаться героя-великана и его своими глазами увидеть!

Мальчугашка замолк и стал смотреть на своего кумира преданными глазами. Николай задумался. Никак он не ожидал попасть в такой переплет. «А мальчишка ведь шибко умный для его возраста. Быстро вычислил меня! Но это и плохо, не один он может сложить два плюс два, и это может сорвать все мои планы!» – забеспокоился Николай. Ведь его рост не спрячешь никаким гримом, но внешне беспокойства он не выказал и произнес:

– Молодец! Быстро сообразил!

– У нас в роду все дюже сообразительные! – гордо ответил пацан.

Но делать нечего, отмашку Николай уже дал и отступать теперь было уже поздно. Он быстро написал записку и, вручив ее мальчишке, спросил:

– Тебя как зовут?

– Петька!

– Так вот, Петр, отдашь эту записку в руки боярина Остафьева и дождись от него ответа! Потом мне сообщишь! Это твое первое и очень серьезное задание! От тебя теперь зависит очень многое! Не подведи меня!

– А то я будто бы не понимаю! – гордо ответил мальчишка, схватил записку и бегом выскочил из комнаты.

«Мне всегда мешал мой рост оперативной работе, но в многомиллионной Москве, где людей разных можно увидеть, – это еще куда ни шло, а в Московии, в которой народу во всей стране и трех миллионов не наберется, а город в двадцать тысяч жителей уже по их меркам почти что мегаполис, – высокий рост становится большой проблемой, – завалившись на кровать, задумался Николай. – Хорошо хоть Немецкая слобода в Москве живет обособленной жизнью. Так будем надеяться на русский авось». С этой мыслью Николай уснул. За время службы опером он привык рационально использовать возможность отдохнуть. И его нисколько не смущало, который сейчас час на дворе.

Проснулся он от того, что в дверь кто-то тихонечко стучался. Это вернулся Петька. Он сиял как медный самовар, и можно было уже его не спрашивать, но Николай все же уточнил:

– Передал?

– Сделал все, как мне велел боярин! Боярин Остафьев велел тебе передать, что сделает все, как у тебя написано в записке!

– Молодец, и никому о деле ни слова!

– Я же не дурак, боярин, и все понимаю! Мы же разбойников ловим, а ты здесь ловушку им придумал! – уверенно сказал Петька.

Николай потрепал его по непослушным вихрам и дал серебряный рубль. Мальчишка осмотрел его, попробовал на зуб и радостно заулыбался:

– Мамке принесу домой – во обрадуется!

– Если кто придет и будет спрашивать Николя Франческе – ко мне приведи!

Мальчугашка кивнул головой и убежал, а для Николая началось самое противное время – ждать, а когда не знаешь, сколько нужно будет ждать, становится тяжелее многократно. Тем более когда не очень уверен, что рыба клюнула на приманку.

Ни этот день, ни следующий не дали результата. Николай не уходил далеко от таверны, он боялся, что клиент второй раз может и не вернуться. Но только на третий день после обеда к нему в дверь комнаты осторожно постучались.

– Дверь есть не запирать! – крикнул Николай.