Сыскарь

Валиев посмотрел на Абрамова и отвернулся в сторону, словно обидевшись на него за эти слова. Посидев в таком положении минуту-другую, он повернулся и в упор посмотрел Виктору в лицо. Что он хотел разглядеть в нем, оперативник не знал.

– Что, вы так на меня смотрите Валиев? Ведь это вы, а не я помогал убийце свершить убийство Рахимова. Это вы, вообразив себя разведчиком, выведывали через Гаранину Лидию расписание трудового дня Рахимова. Вот и настало время, ответить за все эти дела.

– Вы мне можете не верить, но когда я это все делал, я не задумывался, что это может привести к убийству, – ответил он. – Если бы я тогда знал, я бы не за что не стал бы этого делать.

– Скажите Валиев, кто вам поручил это сделать?

Он отвернулся в сторону и замолчал. Виктор смотрел на него, стараясь отгадать, назовет он фамилию заказчика или нет. Однако, время шло, а он упорно молчал.

– Валиев, если вы по-прежнему будете молчать, то я вас отправлю в камеру. Вот там вам точно, разговаривать будет не с кем, – произнес Абрамов.

– Знаете, я вам больше ничего не скажу, – ответил он. – Я не враг себе. У меня семья, дети. Им ничего не стоит замочить и меня и всю мою семью.

– Может, не стоит драматизировать все это? Я и без вас практически все знаю.

– Если вы все знаете, то зачем я вам нужен?

– Валиев, все упирается только в одно, кто стрелял в Рахимова? Вы или кто-то другой? – спросил он его.

– Лично я не убивал никого, в том числе и Рахимова. Поэтому, я и не хочу отвечать за кого-то. В том, что я интересовался режимом работы Рахимова, я не отрицаю этого и готов ответить перед законом за данное любопытство. Однако, говорить за кого-то, я не буду.

Абрамов позвонил Гаврилову и попросил его оформить все документы на задержание Валиева.

Гаврилов «забрал» от него подозреваемого и повел его к себе в кабинет. У дверей кабинета Валиев остановился. Повернувшись к Виктору лицом, он произнес:

– Вы знаете, почему я не хочу отвечать на ваши вопросы, да потому что я не верю в справедливость закона. Вы уже сегодня арестовали и готовы судить совершенно не виновных людей, в то время, когда настоящие организаторы и убийцы находятся на воле. Мое задержание не принесет вам ничего нового. Вы не достанете настоящих убийц.

– Зря вы так, Валиев. Закон, он и есть закон, перед которым все равны.

– Это в идеале, а в жизни, все по-другому, – ответил он. – Я не верю ни вам, ни вашему закону.

Он открыл дверь и вышел из кабинета, оставив Абрамова один на один со своими размышлениями.

***

Валиев, был третьим задержанным, кто находился в этой небольшой камере, рассчитанной на четыре человека. Он, молча, вошел в камеру и, забросив матрас на верхнюю койку, сел за стол. За ним, неотрывно наблюдали двое арестантов, лежавших на койке.

– Ты, кто такой?

– Человек, – коротко ответил Ильдар.

– Мы видим, что ты не обезьяна, а человек, – произнес все тот же арестант.

Второй мужчина, был намного моложе своего соседа. Судя по его лицу, он находился в камере не так давно. Пальцы его правой руки украшали наколотые в местах лишения свободы перстни.

– Ты, «Старый»! – обратился он к пожилому арестанту. – Ты, что здесь права качаешь? Тебе кто такие полномочия дал?

– Толя, ты, что на меня накатываешь? Что поинтересоваться у человека его именем нельзя что ли? Я и не думал на него накатывать, нужен он мне, как собаке пятая нога.

Арестант справил маленькую нужду и, вымыв руки в умывальнике, повернулся и направился шаркающей походкой, к своей койке. Толя поднялся с койки и сел на лавку, напротив Валиева.

– Что, бродяга, первый раз в камере? – поинтересовался он у. – Не переживай, у нас половина страны сидела в тюрьмах, а вторая половина, охраняла первую. Все пройдет и все это можно нормально пережить. Главное в жизни, оставаться человеком, даже за колючей проволокой.

– Меня зовут Ильдар, – произнес Валиев и протянул ему руку.

Толя крепко пожал ему руку, и немного задержав ее в своей руке.

– За что тебя закрыли Ильдар?

– Подозревают в пособничестве убийце, – ответил Валиев. – Говорят, что я помогал убийце.

– Кого завалили пацана или коммерсанта? – поинтересовался у него он. – Если пацана, трудно тебе будет на тюрьме. Там могут быть его друзья или знакомые. Они могут тебе предъяву сделать.

– Что это такое?

– Это когда ты один, а их много и они правы, – ответил он. – Вот, тогда в лучшем случае опускают ниже канализации, а в худшем, загоняют в лямку.

– Да, хорошего здесь явно мало. На воле могут убить, да и в тюрьме, похоже, не слаще.

– А, кто тебя может убить на воле, если ты сам не совершал, как говоришь этого убийства?

Валиев готов был поделиться своими соображениями с ним, но заметив, что с койки стал подниматься «Старый», прекратил свой рассказ. Старик поднялся с койки, и сел за стол.

– У тебя случайно сигареты нет? – поинтересовался он у Валиева. – Давно не курил, голова кружится, как курить хочется.

– Я не курю, – произнес Валиев.

– Жалко, – произнес «Старый».

– А, ты парень, язык свой придержал бы, а то метешь им словно помело, – произнес «Старый». – Здесь в камере даже стены имеют уши.