Сыскарь

– Вставай, – произнес Виктор, – не хочешь сидеть, как человек, садись на пол. Так будет надежней и для тебя и спокойней для меня. А, теперь давай, поговорим. Ты, слышал о таком подразделении «Каскад» во время афганской войны? Если не слышал, введу в курс. Это было подразделение специального назначения. Нас там шесть месяцев учили развязывать языки пленным врагам. Сейчас, таким врагом для государства, являешься ты. То, что ты отсюда никуда уже не уйдешь, по-моему, ты и без меня уже догадался. Насколько я знаю, ты раньше работал в милиции и по всей вероятности уже знаешь, что в общую камеру ты не пойдешь и оправдываться перед своими подельниками, тебе не придется. У тебя будет отдельная от твоего товарища камера, пусть маленькая, но отдельная. Поэтому, расскажешь ты мне сейчас добровольно об этом преступлении или нет, твои друзья на воле все равно будут считать тебя предателем. Скажи, ты понимаешь, о чем я говорю?

Айвазов сидел на полу и молчал, уставившись одну точку.

–Молчишь? Ну и молчи, думай о жизни. Ты, знаешь, рассчитывать на то, что ты сразу же начнешь мне все рассказывать, было бы глупо с моей стороны, но рано или поздно, ты все равно мне все расскажешь. Ты, наверно, не в курсе, что тебя опознал один из свидетелей разбойного нападения, когда ты на выходе из банка снял с себя трикотажную шапочку. Вот видишь, у меня даже твой портрет есть, можешь полюбоваться на себя. Здорово он ухватил главные твои черты. Да, и Сазонова, мне все рассказала о тебе, как ты обещал ей, что при налете не будет крови и так далее.

От этих слов, Айвазова словно передернуло. Злость и отчаянье сделали его глаза безумными. Его стало трясти, он повалился на бок и ногами попытался ударить меня.

– А, а, – закричал он, каким – то не человеческим голосом. – Убью сука!!!!!!

Выдержав паузу, Абрамов схватил его ворот. Он налил немного воды в стакан и преподнес его к его губам. Он боднул головой по стакану и расплескал воду по полу.

– Дело твое, Арсен. Проигрывать всегда тяжело, я все это понимаю. Вы там при налете убили охранника, начальника отделения, это я еще могу как-то понять, но за что вы убили старшего кассира, женщину, которая не могла вам оказать совершенно никакого сопротивления, я до сих пор никак понять не могу? Неужели, современные джигиты Дагестана теперь стали воевать уже с женщинами? Расскажи твоей матери об этом, она не поверит в мой рассказ, и будет считать меня лжецом. Ты знаешь, у этой женщины не было мужа, его год назад зарезали чеченцы. На руках у нее была больная мать и двое маленьких детей. А, вы взяли и просто так, убили ее. Просто так, взяли и убили.

– Я не убивал!!!! Я вообще никого и никогда не убивал! Они мне тоже обещали, что никого убивать не будут, а вот взяли и убили!

– А, почему ты не убил их? Ведь в твоих руках тоже было оружие? – задал ему вопрос Абрамов.

– Я не мог, – тихо ответил он. – Я не мог убить его, несмотря на то, что он убил эту женщину.

– А, деньги где, Арсен? Ты же должен был стать миллионером, после этого налета?

– Я не знаю, где деньги. Их у меня нет!

– Тогда скажи мне, у кого эти деньги? Ты можешь мне об этом сказать или нет?

– Я же сказал вам, что не знаю, где находятся эти деньги. Можете мне верить или не верить, это дело ваше. Но, я действительно не знаю, у кого сейчас эти деньги! – закричал он.

Разговаривая с Айвазовым, Абрамов чувствовал что тот находится на грани психологического излома и поэтому, используя весь свой практический опыт, Виктор продолжал на него давить, надеясь что-то тот сломается окончательно.

– Арсен! Ты же бывший сотрудник милиции и вдруг связался с вором. Сейчас ты зарядишься под вышку, а Гарик будет пить и есть на твои деньги. Думаешь, что он будет тебя «греть на зоне»? Зря, он не из таких людей, которые это делают. Он же не вор, он «лаврушечник». Я вчера с ним разговаривал у него кроме мафиозного налета из фильма «Крестный отец», за душой больше ничего нет. Да, и в воровских понятиях, он круглый лох.

– Вы можете говорить про него все, что угодно. Он все равно вор и уважаемый человек в нашем городе. Если Гарик загонит «маляву» на зону, то там никто не будет спрашивать, хорош ли он в понятиях или нет. Тебя просто порежут там, на мелкие кусочки и молча, спустят в унитаз.

– А, вот оказывается, чего ты боишься в этой жизни? Не гнева матери и не муки совести, а Гарика? – возмущенно произнес Абрамов. – Значит, жить хочешь? Извини, Арсен, не получится этого у тебя! Ты живешь, пока сидишь здесь в изоляторе в одиночной камере. На общей зоне, тебе, конец. Деньги тебе тоже больше не понадобятся, там, на «Черном дельфине» они не котируются.

– Отведите меня в камеру! Я хочу побыть один. Мне нужно подумать.

– Хорошо. Посидишь у ребят в кабинете до прихода следователя. Пусть он и определится, что делать с тобой дальше.

***

После того, как Айвазова увели ребята, в кабинет вошел следователь прокуратуры.

– Женя, ты допроси, пожалуйста, Айвазова. Пока ребята на месте выпиши два постановление на обыск. Адреса они тебе подскажут.

–А, что, Айвазов молчит? – поинтересовался он у Абрамова.