Сжигая мосты

Вскоре я понял, что был идиотом, когда думал, что Вероника страдает из-за развода и плачется в жилетку своему отцу. Когда в апреле мы с Катей в одно из наших свиданий решили посетить открытое кафе, я чуть было не потерял дар речи, наблюдая свою бывшую жену в роли официантки. Самые противоречивые чувства нахлынули на меня без предупреждения, словно цунами, и я нёс какую-то ахинею, не отдавая себе отчёта в своих словах. Что меня так разозлило, я не знал, но ещё долго после того случая не мог прийти в себя. Осознание того, что Вероника на самом деле начала новую жизнь, добавило в мой арсенал эмоций ещё одно неприятное ощущение, название которому я дал не сразу. Вероника вовсе не плакалась, не жалела себя после развода и не собиралась жить только на алименты. Она явно стремилась к самостоятельности, к независимости от меня, и это меня отчего-то задевало за живое. Я настолько привык к мысли, что Вероника никогда не работала, что у неё даже не было возможности закончить ВУЗ, что я был единственным источником её доходов и достатка, что видеть её теперь вот такую, хорошо выполняющую свою работу, для меня было невыносимо.

Эти чувства были сравнимы с теми, когда ты понимаешь, что то влияние, которое ты проявлял годами на человека, испаряется, улетучивается, смывая вместе с собой все нити твоего призрачного воздействия, уничтожая все рычаги возможного давления. Конечно, я понимал, что на зарплату официантки не так-то просто растить ребёнка и мои деньги ей всё равно необходимы, но осознание того, что Вероника вообще решилась начать работать, действовало на меня угнетающе. Какая-то неясная тревога свербила в моей груди, и только позже я понял, что это был банальная ревность и ощущение ненужности. Да, именно так я чувствовал себя после той ужасной встречи в кафе – я ощущал невостребованность когда-то родным человеком, никчёмность и ненужность. Теперь уже Вероника совершенно определённо оторвалась от моего мира, и это меня бесило и тревожило. Я не мог вот так легко отпустить её в свободное плавание, где-то в глубине души я сопротивлялся такой перспективе, хотя умом понимал, что нужно отпустить ситуацию, что всё идёт своим чередом и что я должен только радоваться, что жизнь Вероники налаживается и в моё отсутствие. Возможно, я был полным эгоистом, но я не мог радоваться этому, меня это раздражало и выводило из себя.

К моему ещё большему удивлению, такие неприятные чувства были не самыми страшными. Теперь, когда я понял, что между Вероникой и Волковым роман, они обострились в стократ. Если кто-нибудь спросил бы меня, почему моё сердце так реагирует на подобные новости, ведь я в разводе, схожу с ума по Тане, не люблю Веронику той любовью, которой любят своих женщин, я бы не смог ответить. Копнув поглубже в своей душе, я понял, что всё ещё имею собственнические чувства к бывшей жене, что до сих пор ревную её и не могу представить в постели с другим. Я был первым и единственным её мужчиной, а теперь она спит с Волковым. Чёртов щенок, всё-таки добился того, чего хотел! Каков хитрец! Выждал подходящий момент и набросил на Веронику свой невод, увлекая в свою пучину.

От этих мыслей я не сразу обратил внимание на странный звук, который оказался хрустом костяшек от сжатых с невероятной силой моих собственных кулаков. Так, стоп, что это на меня нашло? Я посмотрел в иллюминатор и попытался успокоиться, отвлечься другими мыслями, например, представив себе обнажённую Таню, дожидающуюся меня в номере, но вместо этого моё воображение услужливо подкинуло картинку нагой Вероники в объятьях чёртова загорелого качка Волкова. Я невольно рыкнул, мне было трудно признаться самому себе, что я просто-напросто ревную свою бывшую жену. Надо заметить, она неплохо выглядела в белой обтягивающей майке на тонких бретельках и коротких джинсовых шортах, когда с яростью отчитывала меня.

Да что такое со мной? Это какое-то помутнение рассудка, случившееся из-за нервного перенапряжения. Сначала этот неожиданный приезд Тани, словно снег на голову, потом скандал с Катей, её слёзы и жалобы Веронике, после неадекватное поведение бывшей жены с истеричными криками и угрозами, новость о том, что с дочерью я теперь увижусь очень не скоро, если вообще увижусь, и в довершение всего информация, как обухом по голове, что Волков трахает мою жену. Всё катилось к чертям собачьим. Вся моя прежняя жизнь теперь окончательно сделала мне ручкой. Все ценности, которые когда-то были в моей правильной и размеренной жизни, теперь испарились, исчезли, оставляя после себя гнетущую пустоту, душевное опустошение. Вероника принадлежит другому мужчине, дочь потеряла ко мне последнее доверие и не хочет видеть, предпочитая общество Волкова. Что остаётся мне? Владение прибыльной компанией и шикарной грудастой блондинкой в постели? Неплохая перспектива, не так ли? Только почему-то сейчас она меня совсем не радовала.