Сжигая мосты

Наши отношения с Сергеем было трудно скрыть от отца, да я и не планировала. Папа, казалось, догадался обо всём почти сразу и всё чаще задерживался на работе или вовсе оставался на ночное дежурство, тактично и безмолвно даруя тем самым своё согласие на то, чтобы Волков остался на ночь. Что греха таить, Серёжа всегда нравился моему отцу больше, чем Власов. Нам же с Волковым было трудно скрывать свои чувства не только от близких людей. Даже находясь в общественном месте, мы не могли вести себя как друзья или посторонние друг другу люди. У меня была постоянная потребность прикасаться к Серёже, если он находился рядом. Я не могла отказать себе в удовольствии обнять крепкую талию любимого даже на людях. К своему стыду, я иногда понимала, что мы, например, целуемся в кинозале или, что и вовсе неприлично, посреди улицы и не только в тёмное время суток. Честно признаться, мы вели себя как дети, как подростки, впервые почувствовавшие зов гормонов, и нам обоим это нравилось.

Иногда мне казалось, что Серёжа боится, что я исчезну из его жизни, и этот страх слишком явно читался в его глазах. Он сам частенько признавался мне, что когда он ночует у себя, ему снятся кошмары.

– Я просыпаюсь в холодном поту, – рассказывал он, – в панике шарю руками по кровати и не нахожу тебя. Тогда страх пробирает меня до костей и я пытаюсь вспомнить, была ли ты на самом деле? Возвращалась ли ты в Бор, согласилась ли быть моей или это всего лишь моя больная фантазия, вызванная восьмилетней безответной любовью. Ты не представляешь, какими усилиями воли я сдерживаю себя, чтобы не запрыгнуть посреди ночи в свою машину и не примчаться к тебе, чтобы проверить, что ты на самом деле моя!

В такие минуты мне хотелось плакать от счастья и сочувствия к нему, а Сергей долго не выпускал меня из объятий, шумно вдыхая запах моих волос. Я знала, что нам было бы проще жить под одной крышей, но я чувствовала, что пока не готова к этому. Даже несмотря на то, что Серёжа был таким родным, таким привычным и таким моим, умом я осознавала, что ещё слишком мало времени прошло для того, чтобы впустить в свой быт другого мужчину.

Наконец наступил судьбоносный день экзамена и я жутко нервничала, ведя свой минивен в сторону Санкт-Петербурга в шесть часов утра. Галина Михайловна любезно предоставила мне выходной на этот знаменательный день, а отец согласился отвести дочку в садик и забрать после работы, если я задержусь в университете. Меня настолько сильно колотила нервная дрожь, что я даже подумывала о том, чтобы выпить пару глотков виски для храбрости, но алкогольное амбре, распространяемое в аудитории, вряд ли послужит мне положительной характеристикой. Поэтому приходилось заниматься аутотренингом, уговаривая себя расслабиться и успокаивая тем, что я всё знаю и бояться мне нечего. За последние полгода я так усердно повторяла все пройденные когда-то давно материалы, что, казалось, выучила их наизусть, и если кто-нибудь разбудил бы меня ночью и спросил дату рождения Сандро Баттичелли или Рафаэля Санти, я бы, не успев ещё даже разлепить веки, выпалила даты, ни разу не заикнувшись. Жалко, что приёмная комиссия не сможет принимать у меня экзамен в моей собственной постели. Я нервно усмехнулась своей мысли и ещё сильнее надавила на газ.

Я смутно помню, как писала тест. Мне казалось, что время бежит с такой сумасшедшей скоростью, что мои мысли не поспевают за ним. Я судорожно прокручивала в голове завалявшиеся где-то глубоко в памяти факты, и мне чудилось, что я думаю слишком медленно, не так, как обычно. Едва я успела поставить галочку в последней графе, как работы начали собирать. Рискну предположить, что выглядела я в тот момент, как огретая обухом по голове маньячка, не желающая выпускать из трясущихся рук злосчастный лист бумаги, который имел решающее значение в выстраивании моего будущего.

Смирившись с тем, что в письменных ответах уже ничего нельзя изменить, я шатающейся походкой направилась к аудитории, где должно было проходить интервью. До назначенного мне времени оставалось полчаса, и я не знала, куда деть себя на это время. В конце концов, я перестала мерить шагами коридор возле входа в аудиторию и отправилась в буфет, чтобы выпить кофе и не упасть в обморок от бессилия или голода. С самого утра у меня во рту не было ни крошки. Стоя в очереди за кофе, я продолжала повторять про себя самые важные даты и фамилии, когда меня вдруг одёрнула чья-то рука. Обернувшись, я наткнулась взглядом на миниатюрную брюнетку с коротко стриженными волосами, уложенными в задорную причёску, и весёлыми зелёными глазами.

Глава 19

– Вероника, привет! – прощебетала она тонким голосом. – Я Лиза, двоюродная сестра Марка, ты не помнишь меня?