Сжигая запреты (СИ)

По щекам сбегают слезы. Эмоций слишком много, чтобы все в себе удерживать.

Язык по клитору, складкам, между ними, во влагалище, выше… Резкий и жесткий укус. Головокружительное вращение, и я уже шатаюсь на коленях. Пытаюсь поймать баланс, когда Даня цепляет мне на соски прищепки. Прямо поверх кружева – это лишь сильнее раздражает. Я взвизгиваю, кусаю губы, замираю и, вновь выбиваясь из равновесия, расхожусь низкими дробными стонами.

– Пососи мне.

Толкает член мне в рот сразу после этого требования. Я даже вдохнуть спокойно не успеваю. Тотчас давлюсь. Но меня уже охватывает тот сумасшедший голод, при котором даже судорожные движения диафрагмы и прочие спазмы не способны заставить остановиться.

Похоть в крови. Похоть в мозгу. Похоть в душе.

Сосу Данину дубину, словно одержимая. Точно знаю, как ему нравится. И это очуметь как нравится мне. Его член великолепен, божественен, совершенен. Да, именно так. Трясусь и стону вокруг него. Принимая его пульсацию, сама вся вибрирую. Издаю сдавленные горловые звуки. Но не отпускаю. Нет, ни за что.

Разбухшая головка распирает мое горло, заставляя уже серьезно задыхаться. Но я тащусь от этого удушья. От того, как все внутри саднит от его члена. И от того, как выжигают глаза слезы.

– Охуеть, Маринка… Охуеть, родная… Кобра… Ведьма… Кисуля…

Самое вкусное – когда он кончает, глядя мне в глаза. Я глотаю все. Облизываюсь и облизываю его. По всему стволу. До яичек. А потом еще и пах языком прочесываю. У Дани там все гладко и чертовски сексуально. Мышцы пресса напряженно сокращаются. И эрекция не спадает.

– Как же я люблю твою озабоченность… – сладко мурлычу.

Игриво шлепая по его члену пальцем, заставляю его покачиваться. А Даню от этого – стонать и сжимать руками свои яйца.

– Блядь, Маринка… Потому что ты сама озабоченная.

– Какая есть…

– Моя.

Он несет меня к кровати. Ставит на четвереньки. Похлопывая ладонью по ягодицам, разглядывает. Затем ловит пальцами киску и жестко ее сминает.

А потом…

– Хочу твою попку, Марин… – давит на пробку, вызывая волну шоковой дрожи. – Маринка… Маринка моя… Я хочу тебя во всех местах одновременно… Дай выебать…

Не впервые подобное желание выражает. Да, я много-много раз это слышала. Единственный незакрытый гештальт. Похоже, это желание засело у него в голове. Психологически я понимаю, что это такое. Даня может ничего не делать, чтобы его осуществить. Но оно будет преследовать его, сколько бы оргазмов мы с ним не разделили.

– Хочу всю тебя, Маринка… Всю… Ты моя… Ебабельная…

Мне немного страшно. К пробкам, бусам и его пальцам там я привыкла. Но член… У Дани очень большой размер. Не могу даже представить, как его там уместить.

Всем телом содрогаюсь. Внутри от этого будто что-то ломается и разливается огнем. Тряска становится непрерывной. Но… Я хочу доставить своему любимому мужу максимум удовольствия. Закрыть все его желания. Быть для него всем. Чтобы ничего непознанного и запретного между нами не оставалось.

Поэтому я прогибаюсь и, толкаясь к нему задницей, выдыхаю:

– Давай… Хочу тебя там… Еби меня, Данечка…

– В попку?

– Да… Да, Данечка… Она твоя… Еби ее…

– Ох, блядь… Твою мать… Обожаю тебя… Ты идеальная… – наклоняясь, касается лицом моей кожи. Лижет ее и кусает. – Пахнешь, как всегда, охуенно… С ума сводишь, Маринка… Я от тебя летаю.

– Я тоже, Дань… Ух, Боже… Вылижи, вылижи… Боже… – совсем не соображаю, что говорю. Просто чувствую и озвучиваю все, что рождается. – Бог мой… Бог… Данечка… Ну, трахай уже…

Он долго дразнит, прежде чем вынуть пробку. Давит на нее, толкая глубже. Вынуждает мои мышцы сокращаться, а анус – сжиматься. Много раз, пока мне не сводит ноги.

Со стонами трясусь, кусаю подушку и высвобождаю всю свою похоть.

Когда же Даня вынимает пробку, захлебываюсь страхом, словно вмиг на самой высокой вершине оказываюсь. Без страховок, конечно. Их у нас не бывает в принципе. Все всегда контролирует только Даня. Он мой Бог. Ему я доверяю.

Язык по изнывающей плоти. Густая и холодная смазка. Скользкие пальцы. Долбит жестко. Я вместе с этими толчками туда-сюда шатаюсь. И вскрикиваю, когда Даня второй рукой наотмашь по ягодицам бьет. Когда готова рухнуть на матрас, он подхватывает поперек тела и удерживает на месте.

Укус в плечо… Бешеные мурашки.

Поцелуй… Полноценные молнии тока.

Засос, засос… Хрипы и крики.

Давление пульсирующего от нетерпения члена… Низкий и затянутый скулеж.

Едва Даня полностью входит, я улетаю. Это не оргазм. Что-то большее. Нечто такое тонкое и эфемерное – самый странный, самый сильный, самый яркий экстаз.

Я перестаю слышать музыку, видеть и что-либо воспринимать. Сердце не стучит. Пульс не бьется. Дыхания нет. Даня забирает все мои ощущения на себя. Я чувствую только его. Кажется, будто он физически в мое тело проник. Полностью. Не просто натянул на член, нет. Он распирает каждую клеточку в моем организме.

Особенно, когда поднимает меня, заставляя приклеиться спиной к своей груди. И все, мы одно целое. Единое существо.

– Маринка… Маринка… – выдыхает у уха. – Ох, мать вашу… Маринка…