Сжигая запреты

Данька лишь смеется и начинает целовать. Прихватывает мои выпяченные губы своими, дразняще покусывает и обещает:

– Ты привыкнешь, и сама так называть будешь.

– Не буду!

– Я не хочу с тобой спорить. Просто давай ты не будешь меня ругать. А потом посмотрим.

– Я тоже не хочу спорить, – соглашаюсь. И быстро перевожу тему: – Как тебе работа у папы? Скучно, да?

Сейчас, когда мы живем вместе, могу наблюдать за своим Данечкой, даже когда работает. И вот когда он входит в корпоративную информационную систему CHARUSH Ltd Company, сразу же становится отличительно серьезным.

– Нормально, Марин. Не все же веселиться. Нужно и что-то на благо семьи делать.

– Так и знала, что ты согласился на это предложение, только чтобы не обидеть отца.

– Не «не обидеть», а уважить, Марин. Это разные вещи, – поясняет тем самым тоном, после которого у меня отпадает желание болтать. Хочется, чтобы Даня делился. Слушать его и внимать. – Если батя Чаруш считает, что мне есть место в семейном деле, то я не имею права подкачать.

С мягкой улыбкой ласково прохожусь ладонями по его крепким плечам.

– Ты не подкачаешь, – заверяю его я. – Ты крутой. Папа давно тебя хотел привлечь. Помнишь то время, когда мы рассорились? После прыжка…

– Думаешь, я могу это не помнить? – хмурится Даня. – Я бухал, а ты ко мне в бреду приходила – чтоб ты понимала масштаб. Как обещала когда-то – в белом платье.

С его словами меня дрожь пробирает.

– Не об этом сейчас… – отражаю слегка задушенно. – Это не вопрос в принципе. Знаю, что помнишь. Немного неправильно выразилась, в попытках очертить временной промежуток. Я просто именно тогда слышала, как папа делился с Тёмой, что хочет тебя к себе в компанию позвать. Думал, как задвинуть предложение, чтобы ты не отказался. Знал ведь, что ты вольная птица и берешься за те проекты, которые тебе самому интересны. Хвалил тебя! Да-да! Прям очень хвалил!

– Ладно. Стоп. Хватит докладывать, Марин.

Смущается.

Вижу, как приятно ему то, что я рассказываю. Но при этом улавливаю и стыд. Он заставляет Даню опустить взгляд и окрашивает его скулы в алый цвет.

– Пф-ф… – пыхчу в ответ раздраженно. – Вот, что вы, мужики, за звери такие? Как размером члена хвастаться – норм! А как реальными достижениями возгордиться, так – стрем!

Он смеется.

Уж не знаю, искренне ли. Или только для того, чтобы сгладить неловкость.

– Все, – скручивая меня, снова поворачивает к себе спиной. Трогает в этот раз не живот. Гораздо ниже. Растирает через леггинсы промежность. – Реально харэ, Марин, – выдыхает приглушенно. – Поехали лучше со мной на тренировку. Посидишь на трибуне. Я перед тобой порисуюсь.

– Ага, – сиплю так же тихо. – Значит, на поле ты любишь понтоваться?

– Там я тоже Бог.

– Несомненно. Снайпер же.

– О да… – выдает многозначительно, толкаясь при этом членом. – Трехочковые – моя фишка.

– Что-то мне кажется, речь уже не про баскетбол пошла…

Даня со смехом кусает меня за шею.

– Едем уже, Марин… Пока не набросился на тебя. А то так и тянет влететь в кольцо.

– Порочный ты, Данечка… – выдыхаю сладко. – Мой.

– Блядь… Десять минут! – выпаливает, очевидно, бросая взгляд на часы. – Придется тебя отлюбить по-быстрому.

– Что? Я не хочу!

– Сейчас захочешь, Марин.

И он, конечно же, не обманывает. Но на тренировку мы опаздываем. Слишком увлекаемся в процессе, а потом еще в душе, пока приводим себя в порядок.

Одержимый баскетболом тренер Кирилюк зверствует. Смотрю, как он орет дурниной на всех без исключения игроков, и удивляюсь тому, что они вообще еще к нему приходят.

– Привет, – подсаживается ко мне какая-то расфуфыренная девчонка.

– Привет, – отзываюсь и быстро отворачиваюсь.

Снова на поле смотрю. Там мне Данечка машет. С улыбкой отвечаю.

– Слушай, ты же сестра Чары, да?

– Угу.

– А можешь меня с Тохой познакомить?

Только эта смертная свою отчаянную просьбу задвигает, внутри меня все адским пламенем вспыхивает.

– И зачем это?

Уверена, что ей и взгляда моего достаточно, чтобы начать заикаться. Но убежать я ей не даю. Вцепляюсь в запястье, едва она порывается встать.

– Милая моя, – добавляю к убийственному взгляду ядовитую улыбку. – Тоха занят. Мной. Навек. А со мной, поверь, лучше не связываться. Ты же в курсе, кто я такая? Вот можешь навести справки.

Растерянная овечка убегает без слов, едва я ее выпускаю.

К концу тренировки и думать о ней забываю. Только вот Даня уже в машине спрашивает:

– С кем это ты на трибунах так жестко разговаривала?

– А-а-а… Да, дурочка какая-то. Подкатила ко мне, чтобы познакомиться с тобой, – делаю вид, что меня это никак не взволновало.

Шатохин сверкает глазами и ухмыляется. А пару секунд спустя и вовсе ржать начинает.

– Ревнивая моя ведьма, – перегибается через консоль, чтобы обнять. – Охуеть, какая ты горячая… Охуеть…

А меня вдруг накрывает злостью. Не без примеси той самой ревности, конечно.

– Отвали, – выпаливаю резко. – Смешно ему! Иди, может, догонишь эту шлюшку! Пока я ее не догнала! И не вырвала ей на всякий случай все волосы!

– На чем догонять будешь? – продолжает стебаться гад. – Небось, на метле, м?

– Пош-шел ты… – выдыхаю реально обиженно, даже голос ломается.