Сжимая жизнь в руках (СИ)

Гриз припускает штаны, высвобождая то, что просто требует ласки и разрядки. И вот уже её маленькая ручка лежит в его большой, он направляет, указывает. Заставляет тонкие пальчики сомкнуться, обхватить, принося удовольствие.

Она вздрагивает, когда головка упирается в её ладошку. Пытается ещё сильнее вжаться в спинку кровати, но дальше уже просто некуда. Взгляд соскакивает, какое-то время мечется вокруг, а после теряется, устремляясь в пустоту, врезаясь в брошенный на кровати кинжал. Она больше не смотрит на него. И ладно, так, пожалуй, даже лучше. От её взгляда бывает тяжело, а он не хочет. Он хочет получить удовольствие, мимолётное, ежесекундное. Да, вот так! Вверх, вниз, вверх, вниз. Плотно сжимая, скользя, до основания и обратно, вновь упираясь и вновь направляя. Ещё. Ускоряя темп. Склоняясь к её груди и даря ей несколько мимолетных поцелуев. Ещё быстрее, ещё. И уже просто уткнувшись лбом в её тонкое плечо. Ещё. Быстрее! Обжигая её кожу своим разгоряченным дыханием. Частым, глубоким. Ещё! Уже почти. Совсем. Чуть-чуть. Ещё! Ещё! Уммммм….

Он застывает на её плече, сглатывая, восстанавливая дыхание, приходя в себя, всё так же удерживая руку. Наслаждаясь моментом. Разве что не мурлыча от удовольствия. Скользит носом по её шее, дарит ещё один поцелуй и всё же встаёт и уходит приводить себя в порядок.

К моменту его возвращения ничего особенно не меняется. Сидит недвижимая, потерянная, едва заметно дышит и капли спермы по предплечью, запястью и в той самой милой маленькой ладошке. Всё именно так, как и оставил. Зрелище одновременно завораживающее и жалкое. Интересно, сколько бы она так сидела, если бы он просто ушёл. Пока бы не вернулся? Что? Что они делали с ней, что при виде члена цепенеет? Почему они так обошлись с ней?

Присев рядом Гриз аккуратно и бережно начинает мокрым полотенцем вытирать её руку, а то не дело же так оставлять. А она. А что она? Кукла поломанная и он совсем не тот мастер, что мог бы её починить. Где-то в глубине души, кажется, он слышит отголосок своей совести, укоряющий, раздосадованный. Вот зачем он так? Знал же, видел и всё равно. Мог же… но нет. Но это в глубине, далеко. Да и не должен он ничего этой девчонке, чтобы угрызениями совести мучиться.

Отправив в угол скомканное и уже грязное полотенце, Гриз разваливается на кровати, с удобствами пристроив свою голову ей на колени, подхватывает свой кинжал и, вертя его в руках, начинает говорить: