Т. 04 Дорога доблести

— То же самое сказала корова миссис Мэрфи, но пожар от этого не погас. Послушай, дружок. Ты знаешь, что тебе разрешается пользоваться переключателями программ сколько хочешь. Однако после того как ты кончишь с ними возиться, ты обязана вернуть дисплей в прежнее состояние, в котором ты его нашла. А если не знаешь, как это сделать, поставь на ноль, чтобы на дисплее ничего не было.

— Да, папочка. Я просто забыла.

— Не раздражайся, я с тобой еще не покончил. Заклинаю тебя колоссальными медными яйцами Кощея, скажи мне, где ты выкопала эту программу?

— В университетском городке. Это учебная программа в моем классе по тантрической йоге.

— Тантрическая йога? Слушай ты, Вертлявая Попка. Тебе этот курс не нужен. Мама об этом знает?

Кэтрин сказала ровным голосом:

— Это я уговорила ее, мой дорогой. Сибил, как всем известно, талантлива. Но одного таланта мало. Ей нужно еще хорошее образование.

— Вот как! Я никогда не спорю с твоей мамой по таким вопросам, а потому отойду на заранее подготовленные позиции. Насчет твоей программы. Как ты ее получила? Известны ли тебе законы, регулирующие распространение материалов, на которые имеется копирайт? Мы оба помним шум, связанный с кассетой «Звездный корабль Джефриса»…

— Папочка, ты хуже слона. Ты когда-нибудь забывал хоть что-то?

— Никогда. И я действительно гораздо хуже слона. Предупреждаю, что все сказанное тобой будет записано и использовано против тебя в другом месте и в другое время. Что скажешь?

— Требую адвоката.

— Ах так! Значит, все-таки чистое пиратство с твоей стороны?

— А тебе очень хочется, чтоб так оно и было? Так вот — фиг тебе! Мне тебя очень жаль, папочка, но я заплатила по каталогу наличными. И мне ее скопировали в университетской библиотеке. Вот так. Съел?

— Думаешь выкрутилась? Швыряешь деньги на ветер.

— Не думаю. Мне она нравится.

— Мне — тоже. Но ты выбросила деньги на ветер. Надо было спросить меня.

— Как это?

— Попалась! Я-то сначала думал, что ты подобрала ключи к моему кабинету или открыла дверь заклятием. Рад слышать, что ты всего лишь экстравагантна. Сколько ты заплатила?

— Хм… сорок девять пятьдесят. Студентам скидка.

— Что ж, недорого. Я заплатил шестьдесят пять. Смотри, если это скажется на твоих семестровых оценках, я вычту эту сумму из твоих карманных денег. Еще одно, моя сладенькая: я тут привел к нам очень милых людей. Леди и джентльмена. Мы вошли в гостиную. В то, что было раньше гостиной. И два милых человека оказались перед твоей камасутрой, которая переливалась всеми цветами радуги. Как это тебе?

— Но я же не хотела…

— Ладно, забудем. Но запомни, что крайне невежливо шокировать людей, особенно если они гости, так что в следующий раз будь поосторожней. Обедать придешь?

— Да. При условии, что меня отпустят пораньше и я помчусь со всех ног. Свидание, папочка.

— А когда вернешься домой?

— Не вернусь. Это на всю ночь. Репетируем «Сон в летнюю ночь». Тринадцатый шабаш.

Он вздохнул:

— Полагаю, мне следует выразить благодарность трем ведьмам за то, что ты сидишь на пилюлях.

— Пилюли-люли. Не будь квадратным, папочка. Никто не беременеет на шабашах. Это всем известно.

— Всем, кроме меня. Ладно. Прими нашу благодарность за то, что согласилась пообедать с нами.

Она вдруг взвизгнула и упала с трамплина вниз головой. Все проследили, как она падала.

Сибил скрылась, подняв фонтан брызг, и всплыла, выплевывая воду.

— Папочка, ты меня спихнул!

— И как у тебя язык поворачивается говорить такое? — ответил тот, притворяясь обиженным.

Живая картина мгновенно исчезла.

Продолжая разговор, Кейти Фарнсуорт сказала:

— Джеральд все пытается командовать дочкой. И конечно, безуспешно. Лучше бы затащил ее в постель и удовлетворил свои кровосмесительские желания. Но и он, и она слишком благонравны для этого.

— Женщина, напомни мне, чтобы я тебя выпорол.

— Конечно, дорогой. Тебе не пришлось бы даже применять силу. Ты только скажи, чего хочешь, и она поскулит и сдастся. А потом у вас получится все в самом лучшем виде. Я права, Маргрета?

— Я сказала бы, да.

К этому времени я был уже так шокирован, что даже слова Маргреты ничего нового не смогли добавить к моему состоянию.

Обед был восторгом для гурманов и полным провалом с точки зрения человеческого общения. Стол торжественно накрыли в обеденном зале, то есть в той же семейной гостиной, но с совершенно другой голографической программой. Потолок стал выше, окна — огромные, расположенные через равные промежутки и обрамленные тяжелыми портьерами, доходящими до самого пола; окна выходили в великолепно распланированный сад. Один из предметов меблировки, сам въехавший в комнату, не был голограммой, а если и был, то, во всяком случае, не полностью. Этот банкетный столик, насколько я понимаю, служил одновременно буфетной, плитой, холодильником, короче, представлял собой прекрасно оборудованную кухню. Таково мое мнение, которое, правда, может быть оспорено. Я могу только утверждать, что никаких слуг не видел, а наша хозяйка ничего ровным счетом не делала. Тем не менее, муж похваливал ее за отличную стряпню и делал это с превеликой вежливостью; мы — тоже.