Т. 06 Кот, проходящий сквозь стены

— Да. Его отец был нашим первым семейным врачом, а нынешний доктор Рамси пользует меня с рождения Элис Вирджинии и принимал вас обоих. Его сын только что окончил интернатуру и, может статься, будет принимать твоего первенца. Ведь Рамси тоже говардовцы и практически члены нашей семьи. Отец и Мэриэн рассказывали вам про Фонд Говарда?

— Про что?

— Я слышал, но мельком, — сказал Дональд. — Папа сказал — забудь об этом и подожди еще пару лет.

— Думаю, что пара лет уже прошла. Что скажешь, Присцилла, если тебе исполнится шестнадцать, а тебе, Дональд, восемнадцать? Прямо сейчас, а не через два года?

— Как это, мама?

Я вкратце объяснила им, что такое Фонд.

— Поэтому говардовцам приходится часто менять свой возраст, чтобы не попасть на заметку. Поговорим об этом утром. Я иду спать. Маме нужно отдохнуть — завтра трудный день. Поцелуйте меня на ночь еще раз, милые.

— Да, мама. Я тоже пойду к себе — и прости, что побеспокоили тебя.

— Переживем. Тебе не обязательно возвращаться к себе, если сама не хочешь.

— Правда?

— Правда. Снявши голову, по волосам не плачут.

(Если первый миллиард живчиков тебя не достал, милая, у следующего миллиарда шансов уже не будет. Так что наслаждайся, пока можно — ведь если ты беременна, нас ждет целый букет неприятностей. Мы еще не обсуждали истинную причину недопустимости инцеста — но погоди, скоро ты услышишь страшную лекцию бабушки Морин о жуткой опасности совмещения рецессивных генов — мне кажется, я ее читаю через некоторые промежутки уже много веков подряд.)

Ну, кажется, попала я из огня да в полымя. Совсем недавно я сидела в своей камере, гладила Пикселя (он пропадал три дня, я уже стала волноваться) и смотрела от нечего делать какую-то дурацкую порнушку. Тут ввалились страхидлы — четыре штуки в масках и балахонах, схватили меня, надели, как водится, ошейник с четырьмя поводками, но никуда не повели, а пристегнули к кольцам на стенах.

Пиксель, как увидел их, сразу улизнул. Двое стражников, один слева, другой справа, начали сбривать мне волосы за ушами.

— Могу я спросить, что происходит?

— Стой смирно. Это для электродов, чтобы оживить тебя на церемонию.

— Какую еще церемонию?

— После суда и казни. Не дергайся.

Я стала дергаться еще пуще, страхидла смазал меня по лицу, потом вошли еще четверо, убили первых четверых и засунули под мою койку. Меня отстегнули, и один из новых чуть слышно сказал:

— Мы из Комитета Эстетического Устранения. Делайте вид, что боитесь и сопротивляйтесь, когда мы вас поведем.

Сделать вид, что я боюсь, оказалось нетрудно. Меня вывели в коридор и повели мимо «зала суда», потом резко свернули налево и через служебную дверь вошли в грузовую камеру, где меня втолкнули в фургон и захлопнули за мной дверь. Открыли дверь снова, кинули ко мне кота, захлопнули дверь, грузовик дернулся и поехал. Я упала, кот на меня.

— Это ты, Пиксель?

— Мрру! (Не будь дурочкой!)

Мы все еще едем. О чем бишь я? Ах, да. Утром я пробудилась от кошмара, в котором один из моих сыновей трахал свою сестру, а я говорила: «Дорогой, не надо этого делать на лужайке перед домом — соседи увидят».

Проснувшись и поняв, что это только сон, я вздохнула с облегчением. Но потом вспомнила, что не такой уж это и сон — слишком реальная под ним основа, мозг послал в кровь порцию адреналина, и я окончательно пришла в себя. Господе Иисусе! Мать твоя богородица! Дональд, неужели ты обрюхатил свою сестру? Дети, я искренне хочу вам помочь — но если вы допустили до этого, помочь будет нелегко.

Сидя в туалете, я вновь услышала ритмичную музыку — ту же, что и ночью, и с тем же эффектом: опять возбудилась. Зато сразу полегчало — такого еще не бывало, чтобы возбуждение уживалось во мне с депрессией. Они что, всю ночь этим занимались?

Когда скрип прекратился, я спустила воду — раньше не хотелось их беспокоить. Потом воспользовалась биде, чтобы не начинать день воняющей мускусом, почистила зубы, наскоро умылась и причесалась.

Порывшись в гардеробе, я нашла старый летний халат Патрика, который в свое время конфисковала у него, подарив ему к медовому месяцу новый. Один из своих халатов взяла для Присциллы, другой — для себя и постучалась к ним.

— Входи, мама! — счастливым голосом крикнула Присцилла.

Я открыла дверь и протянула им халаты.

— Доброе утро, милые. Разбирайте. Завтрак через десять минут.

Присцилла выскочила из постели и поцеловала меня. Дональд немного замешкался, но тоже не постеснялся предстать нагишом перед своей строгой мамашей. Запах в комнате был еще гуще, чем мне помнилось.

Что-то потерлось о мои ноги — ее светлейшее высочество. Она вскочила на кровать и громко замурлыкала. Присцилла сказала:

— Мама, ночью она стала ломиться в дверь и подняла жуткий шум, так что мне пришлось встать и впустить ее. Она побыла с нами немножко, потом спрыгнула и потребовала, чтобы ей снова открыли. Я ее выпустила и опять закрыла дверь. Не прошло и получаса, как она явилась снова и давай скандалить. Но тут уж я оставила ее без внимания — мы были заняты.