Т. 06 Кот, проходящий сквозь стены

Переехали мы около двух, и я следила за разгрузкой с сандвичем в руке. Фургон уехал после пяти, и прошло еще какое-то время, пока мы не навели порядок — если можно назвать порядком, когда задний двор завален картонными коробками, одежда кучами лежит на кроватях, а книги засунуты на полки в произвольном порядке, лишь бы убрать их с пола. Не Бедный ли Ричард [149]сказал, что два переезда равны одному пожару? А наше переселение было еще из легких.

К восьми я кое-как покормила ребят ужином, который мы ели в тишине. Присцилла все еще дулась.

После ужина я позвала всех в общую комнату — пить кофе и обмывать дом. Налила всем по рюмке ликера — с него не опьянеешь, раньше тебя стошнит.

— С новосельем, дорогие, — я пригубила свою рюмку, Дональд тоже, Присцилла не притронулась к своей.

— Я не пью, — заявила она.

— Это не выпивка, дорогая. Это церемония. Когда предлагают тост, а ты пить не хочешь, достаточно будет поднять бокал, поднести к губам, поставить его и улыбнуться. Запомни — пригодится на будущее.

— Мама, нам надо серьезно поговорить.

— Пожалуйста, я слушаю.

— Мы с Дональдом не сможем здесь жить.

— Мне жаль это слышать.

— Мне тоже жаль, но это правда.

— Когда вы уезжаете?

— Ты не хочешь знать, почему мы уезжаем? И куда?

— Ты сама скажешь мне, если захочешь.

— Потому что с нами тут обращаются как с заключенными!

Я не ответила, молчание затянулось, и наконец дочь спросила:

— Хочешь знать, что нас возмутило?

— Скажи, если хочешь.

— Скажи ей ты, Дони.

— Нет, — возразила я. — Если у Дональда есть свои жалобы, я выслушаю его. Но твои жалобы он излагать не будет. Ты присутствуешь здесь, я твоя мать и глава семьи. Если хочешь жаловаться, жалуйся мне. Не впутывай сюда брата.

— Вот-вот! Приказы! Сплошные приказы! Ничего, кроме приказов, как будто у нас тут тюрьма!

Я три раза повторила про себя мантру, которой научилась во время второй мировой войны: Nil illegitimi carborundum! [150]

— Дони!

— Присцилла, на что жалуешься ты? Кроме того, что вынуждена подчиниться приказам?

— Мама, ты… с тобой бесполезно говорить!

— А ты и не говорила. Я иду спать. Если уедете до того, как я встану, оставьте, пожалуйста, ключи на кухонном столе. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, мама, — ответил Дональд.

Присцилла промолчала.

* * *

К завтраку она не явилась.

— Она просила тебе передать, что не хочет завтракать, мама.

— Хорошо. Сегодня у нас яичница с сосисками. Ты какую любишь яичницу, Дональд? Разбить желтки и пожарить или для виду вылить на сковородку?

— Как ты, так и я. Мама, Присцилла только делает вид, что не хочет завтракать. Можно я скажу ей, что ты велела прийти?

— Нет. Себе я делаю яичницу на колбасе, а не внизу, и люблю слегка пожаренную, а не сырую. Подходит?

— А? Конечно, мама. Но можно я скажу хотя бы, что завтрак готов и ты зовешь ее есть?

— Нет.

— Почему?

— Потому, что я ничего подобного не говорила. Первым, кто пытался объявить мне голодовку, был твой братец Вудро. Он продержался несколько часов, да еще плутовал при этом — прятал под подушкой ванильные вафли. Когда наконец он сдался и сошел вниз, я не дала ему есть до обеда, до которого было порядочно времени. Больше он этого не пробовал. (Зато пробовал другое, воображения ему было не занимать.) Я не обращаю внимания на голодовки, Дональд, и на прочие капризы тоже. Думаю, что и правительства должны поступать так же. Игнорировать голодовки и тех, кто приковывает себя к оградам или ложится под разный транспорт. Не обращать внимания на взрослые капризы. Дональд, ты уже дважды возразил мне за одно утро. Или трижды? Ты этого набрался от Присциллы? Неужели до тебя еще не дошло, что я без нужды приказов не отдаю, а если уж отдаю, то они должны выполняться четко и быстро? Если я велю тебе прыгнуть в озеро, ты должен сбегать и вернуться мокрым.

— А где у нас ближайшее озеро, — ухмыльнулся он.

— Где? В Суоп-парке, наверно. Если не считать водного препятствия в гольф-клубе и декоративного пруда в Форест Хиллз. Но ни покойников, ни игроков в гольф тревожить не рекомендуется.

— А что, между ними есть разница?

— Кое-какая. Дональд, я не против, если Присцилла сегодня пропуститзавтрак — мне надо поговорить с тобой так, чтобы она не стояла над душой и не подсказывала, что говорить. Когда вы с ней собрались уезжать? И куда, если не секрет?

— Да ерунда все это, мама. Как мы можем уехать? Денег нет и ехать некуда. Разве что обратно к тете Мэриэн, а этого нам не хочется. Мы к ней больше и близко не подойдем.

— Дональд, а что вы такого имеете против тети Мэриэн? Шесть лет назад вы предпочли остаться с ней, хотя могли уехать со мной. Что случилось? Она вас все время наказывала, что ли?

— Да нет! Она почти никогда никого не наказывает. Разве что отцу нажалуется. Вот как в последний раз с Гасом.

— А что, собственно, произошло? Гас старше тебя на год и здоровее… во всяком случае, был, когда я видела его в последний раз. Ты сказал, что он повалил Присциллу и измывался над ней. Что значит измывался? Он насиловал ее? Или пытался это сделать?

— Э-э… Мама, мне тут трудно быть объективным. Ревную, наверно.