Т. 1 Стихотворения

* * *

Хватит слоняться праздно по безднам.
Надо заняться чем-то полезным.

Скажем, печати купить и начать

Ставить на каждом закате печать.

Чтобы закат у дороги шоссейной

Как экспонат изучался музейный,

Чтобы из мира он выбыл со штемпелем,

Зарегистрирован розово-пепельным,

Чтобы отметил спектральный анализ,

Как эти краски хрустально менялись.

Может быть, дети в столетье тридцатом

Сложат по этим соцветьям закаты,

Сверят по рубрикам, сложат по кубикам,

Смажут по небу карминовым тюбиком,

И над каким-нибудь городом хмурым

Небо зажгут золотым абажуром, —

Это стихи мои вспыхнут, как хворост,

Это закат мой зажжется ещё раз.

Я умиленно составлю каталог

Дынно-лимонно-оранжево-алых,

Медных закатов,

Дымных закатов,

Летних закатов,

Зимних закатов,

Тощих и розовых

В рощах березовых,

Распространённых

В тихих затонах,

Свет расплескавших

В лиственных чащах,

В бешеной ярости

Брошенных в заросли,

Где-то на пастбищах

Медленно гаснущих,

Золототканых

На океанах.

— А закат все ниже стекал

И наполнял сияниями
Вечернего неба стакан,
Поставленный между зданиями.

ПОЭТ

Он жил лохматым зачумленным филином,
Ходил в каком-то диком колпаке
И гнал стихи по мозговым извилинам,
Как гонят самогон в змеевике.

Он весь был в небо обращен, как Пулково,

И звезды, ослепительно-легки,
С ночного неба просветленно-гулкого,
Когда писал он, падали в стихи.

Врывался ветер громкий и нахрапистый,

И облако над крышами неслось,
А он бежал, бубня свои анапесты,
Совсем как дождь, проскакивая вкось,

И в приступе ночного одичания

Он добывать со дна сознанья мог
Стихи такого звездного качания,
Что, ослепляя, сваливали с ног.

Но у стихов совсем другие скорости,

Чем у обиды или у беды,
И у него с его судьбой напористой
Шли долгие большие нелады.

И вот, когда отчаяние вызрело

И дальше жить уже не стало сил, —
Он глянул в небо и единым выстрелом,
Все звезды во вселенной погасил.

* * *

Неслышно входит городское лето
В отмеренное для деревьев гетто,

Где пробегает по дорожке пёс

И где деревьев несколько вразброс,

Тревожно размещая светотени,

Стоят, как декорации на сцене.

А чуть поодаль — каменный потоп:

Плывет за небоскребом небоскреб,

И снова небоскреб за небоскрёбом

Вздымается гигантом темнолобым.

А я стою под ветром и листвой,

Я от листвы и ветра сам не свой,

И этот сад почти как остров странен,

Мне кажется, что я — островитянин,

И что когда-то, может быть, в раю,

Я видел эту бедную скамью,

И эту невысокую ограду,

Я помню пса, бегущего по саду,

И предо мной встает со дна морей

Сад затонувшей юности моей.

* * *