Т. 12

С. 72. …три «антикритики», две «заметки», три «случайные заметки», одно «по поводу» и, наконец «наставление как вести себя». — Перечень выступлений «одного лица», как и определение их жанра, сделаны, по-видимому, не без ориентации на самопризнания Буренина. Полемизируя с Михайловским, Буренин писал: «…я сделал две-три краткие заметки о том, что он не философ, а скучный болтун» (С.-Петербургские ведомости. 1872. 29. июля. № 205), а также давал разъяснения, касающиеся «общепринятых форм вежливости» (там же. 24 июня. № 170). Обращаясь к Буренину в связи с последним обстоятельством, Михайловский замечал: «…вы снисходительно даете мне уроки относительно условных форм вежливости» (Отеч. зап. 1872. № 7. Отд. II. С. 182).

147

С. 72. …весь этот гам журналистов, раздавшийся с появления первого № «Гражданина» сего 1873 года ~ неизвестно почему прекратился, точно так же как неизвестно почему и начался. — Приход Достоевского на пост редактора журнала «Гражданин» привлек внимание едва ли не всей тогдашней периодической печати. Первые статьи «Дневника писателя» стали предметом оживленного обсуждения как в демократической, так и в либеральной и консервативной прессе. Анализу статьи «Старые люди» был посвящен раздел «Литературных и журнальных заметок» H. К. Михайловского (Отеч. зап. 1873. № 1. Отд. II. С. 158-161). В. П. Буренин в «С.-Петербургских ведомостях» (1873. 20 янв. № 20) противопоставил Достоевского-романиста, которого он считал бесспорно талантливым писателем, Достоевскому-публицисту, представлявшемуся ему совершенно несостоятельным: «Г-н Достоевский, как известно, романист, и как романист, как художник, он имеет значение крупное <…> Hе когда г-н Достоевский пускается в область мышления теоретического, когда он желает быть публицистом, философом, моралистом — он тогда ужасен, нет, больше чем ужасен — он невменяем по отношению к здравому смыслу и логике… Г-н Достоевский <…> проводит свою философию, свою мораль отнюдь не через процесс мышления, а через процесс, если так можно выразиться, нервического выкликания». Внимание Буренина было преимущественно сосредоточено на статье «Среда» (см. выше, С. 14-27). Эта же статья послужила поводом для критического выступления А. С. Суворина в «Недельных очерках и картинках» (С.-Петербургские ведомости. 1873. 25 февр. № 55) и для резких нападок на Достоевского газеты «Голос». Ее обозреватель Нил Адмирари (псевдоним Л. К. Панютина), иронически называя писателя «бывшим либералом», «робким» последователем Скарятина и Мещерского, ставит под сомнение антикрепостнические убеждения Достоевского (см.: Голос. 1873. 14 янв. № 14). Нападки на «Гражданина» в целом и на каждую из публиковавшихся статей «Дневника писателя» продолжались в «Голосе» на протяжении всего января (см.; например: там же. 1873. 18, 21, 25 янв. № 18, 21, 25). См. также: XXI, 399, 402, 414.

148

С. 72-73. …меня пугает эта непомерная сила «гражданской энергии» сего сотрудника. — В черновом автографе вместо слов «гражданская энергия» употреблено выражение «гражданская скорбь». Понятие «гражданская скорбь» было широко распространенным в 1860-х годах. H. Ф. Щербина, использовавший его в «Эпитафии И. И. Панаеву» (1862). в 1868 г. замечал: «NB. Болезнь под названием „гражданская скорбь“ была в это время в моде в Петербурге, так что даже смерть некоторых гимназистов и кадетов была приписываема этой болезни» (см.: Щербина H. Ф. Избранные произведения. Л., 1970. С. 290, 574). 27 января в «С.-Петербургских ведомостях» (№ 27) был напечатан фельетон Буренина, в котором мотив «гражданской скорби» — основной мотив творчества Некрасова — расценивался как анахронизм. Варьирование в черновых автографах понятий «гражданская скорбь» и «гражданская энергия» дает возможность полагать, что утвердившееся в окончательном тексте выражение «гражданская энергия» возникло по ассоциации с устойчивым словосочетанием «гражданская скорбь».

149