Т-34. Время выбрало нас

Видя, как округлились от удивления глаза кочегара и открылся его рот, Сергей не стал дожидаться приветственного крика и одним броском преодолел оставшиеся метры. Вперед ногами влетел в будку, впечатав каблуки аккурат в грудь не в меру глазастому кочегару и отбросив свою жертву прямо на раскаленную топку. Тут же четко рассчитанным движением отправил немца к праотцам, загнав ему нож прямо в глаз, после чего развернулся к замершему в ступоре машинисту.

– Стоять! Молчать! Иначе за ними отправишься. Да заткнись ты!

Воющий от боли кочегар получил короткий, точный удар и замолчал, лишившись сознания. Ибо нехрен. Служить оккупантам ты, конечно, можешь, но сопутствующие риски в лице пинков и ожогов тоже никто не отменял. Хромов вновь развернулся к машинисту, лицо которого начало приобретать осмысленное выражение, провел ему перед глазами окровавленным лезвием. Машинист, дядька пожилой и вида совсем не геройского, впечатлился. Дернулся, во всяком случае, так, что сомнений не оставалось – получить кусок стали под ребро он совершенно не жаждет.

– Значит так. Слушай меня внимательно. Повторять не буду – просто убью, с паровозом я управляться умею и без тебя, если что, справлюсь. Отвечай, сколько немцев на борту?

Термин был не совсем корректный, но мы же не на академическом форуме. И машинист вопрос понял совершенно правильно.

– Трое… Б-было трое, одного вы…

– Ясно. Где остальные?

– Сзади, в последнем вагоне…

До Хромова донеслась короткая, от силы патронов на пять-шесть, очередь. Ну, что же. Можно надеяться, что немцев здесь больше нет. Сергей улыбнулся и, судя по тому, как отшатнулся машинист, оскал получился что надо.

– Значит так, слушай меня внимательно, старый пень. Ведешь поезд и выполняешь все мои приказы и не дергаешься – останешься жив. И ты, и твой помощник. Понял? Если да – кивни. Ай, маладца! Чем нагружен поезд?

– Не знаю, но идет тяжело.

– Что не знаешь – плохо, что тяжело – хорошо. Все, работай, – и, оставив подоспевшего бойца контролировать паровоз, Хромов поспешил навстречу Селиверстову.

Как оказалось, прыгать по крышам с вагона на вагон, когда поезд вовсю движется, задача отнюдь не столь простая, как показывают в кино. Даже если эта скорость по меркам родного для Хромова времени и ничтожная, а крыши бесхитростно плоские. И все равно, когда видишь бегущие аккурат под ногами рельсы, сфинклерные мышцы болезненно сжимаются.

Впрочем, и Селиверстов уже шел навстречу, причем у него двигаться выходило не в пример увереннее, чем у Хромова. Как оказалось, он и впрямь положил двоих, устроившихся на площадке последнего вагона – никаких специальных, крытых помещений у них не было. Кстати, это наводило на мысли о том, что перегон ожидался совсем не длинный, но это вряд ли представляло сейчас интерес. Куда важнее было довести столь успешно начавшуюся операцию до логического завершения.

Узнав о том, где ему предстоит остановить поезд, машинист испуганно вякнул, что там же немцы, и вообще этого делать нельзя. Селиверстов, парень резкий, тут же дал ему в глаз, после чего вопрос о правомерности тех или иных действий был закономерно снят. Кочегар, пришедший в себя, молча сидел, прислонившись к небольшой груде угля, и время от времени сплевывал кровью. Похоже, ребрам досталось, и ему очень повезло, если осколки не задели легкие. Взгляд был злобный и многообещающий, но реально он ничего сделать был просто не в состоянии. Ну и ладно. Теперь оставалось молиться, чтобы Ильвес не подвел и сделал все правильно.

Курсант не подвел, это стало ясно, когда они проезжали мимо зениток. У двадцатимиллиметровых автоматов никого не было, зато физиономии, да и одежда часовых выглядели очень знакомыми. Хромов на ходу, благо скорость поезда не превышала сейчас пешеходную, спрыгнул на землю и уже через минуту был в курсе того, как бравый эстонец организовал операцию по захвату моста. Пользуясь тем, что под рукой плавсредство, высадил людей на обоих берегах и атаковал одновременно, под утро, благо в это время самый сон. Творчески переосмыслив недавний опыт, живыми взял дежурных у телефонов, чтобы отвечали, случись звонки со стороны, остальных взяли в ножи. Самым трудным было добиться синхронности действий двух групп, но с этим он справился, а дальше работа сложной не выглядела. На стороне немцев численное преимущество, на стороне диверсантов подготовка, эффект внезапности, ну и тот факт, что зенитчики сладко дрыхли. В общем, справились, и даже без стрельбы.