Читаем Т-390, или Сентиментальное путешествие по Монголии полностью

Шофер Коля был очень, очень огорчен, что никто не оценил его заслуги в забитом голе. Даже радист никак не отметил ее, хотя уж на его-то внимание водитель точно мог рассчитывать. Обидно, что сегодня ночью была Колина смена, поэтому он не мог заснуть и выяснить отношения с Радиком во сне. Коля боялся, что радист в этот самый момент говорит во сне с кем-нибудь другим, например, с капитаном. Ревность душила шофера.

— Пожалуйста, с кем-нибудь другим, только не с капитаном! — со слезой в голосе думал Коля.

— Наверняка ведь с капитаном говорит. А может, в шахматы с ним играет… — от такой возможности у Коли перехватывало в груди.

— Зачем мне так мучиться? Я тружусь, помогаю посадить самолеты, обезвреживаю мины, забиваю решающие голы, а Радик тут с капитаном… Нет, надо точно уходить — хоть к монголам, хоть куда…

Вылез из спальника запасной шофер Виталик и сказал: «Давай я поведу». «Иди спи», — огрызнулся Коля. Виталик послушно пошел спать.

Заснули и все остальные. Все заснули, кроме, разве что, механиков и кочегаров. Механики и кочегары, кажется, никогда не спали, обеспечивая безостановочное движение судна.

Очень холодно было в ту ночь. Под утро даже волосы на голове мертвого монгола обледенели и издавали тонкий мелодичный звон, вместе с эоловым горловым пением чудесно складывавшиеся в «Аа-шуу деккей-оо». Наступила осень.

<p>24. Снова монголы</p>

По степи скакали монголы из сотни Менге. На своих мохноногих лошадках. Скакали и пели, чтоб не замерзнуть. Пели «Ээрбек-Аксу». Спели «Ээрбек-Аксу», принялись за «Наследников». Спели «Наследников», принялись за «Калдак Хамар». Спели и про агитатора, и про сорок коней в табуне, задумались, о чем еще спеть. Все песни перепели, вот как долго скакали!

— Чу! — скомандовал Менге. — Молчите!

Поехали дальше в тишине. Все молчали, только Старый Архар бормотал под нос себе сердитое и иногда чихал. Монголы тоже, бывает, простужаются, даже в степи. Как рыбы простужаются в море. Менге решил про себя:

— Это последний поход Старого Архара. Последний.

Встретили разведчика. Разведчик молча показал рукой на юго-восток и остался сторожить поле.

Еще долго потом ехали. Каждый пел про себя, молча. Но пел ведь не просто так, а чтоб лошадь чувствовала ритм и бежала шибче.

— Аа-шуу деккей-оо! — вскричал вдруг Молодой Архар. Он ехал по правую руку от сотника. Воины обрадовались:

— Молодец Молодой Архар! Какую песню вспомнил!

Они подумали, что можно уже снова вслух петь.

— Тихо! — прикрикнул на них Молодой Архар.

Воины в недоумении переглянулись.

— Послушай, — сказал он Менге. — Кто-то поет «Аа-шуу деккей-оо»!..

Менге прислушался.

— Хороший у тебя слух! — похвалил он Архара. — Ну-ка, все тихо! Старый, хватит чихать! Мы уже близко…

Впереди угадывались очертания бронеаэродрома.

«Аа-шуу деккей-оо» была любимой песней Жугдэрдемидийна Гуррагчи.

Коля, как обычно, следовал в кильватере «Каччхапы». Корабль продвигался еле-еле. Можно сказать, дрейфовал. Наверно, механики заснули. А не заснули, так, значит, отлынивали от работы. Возможно, им по уставу есть полагалось, а спать не полагалось.

В стекло заднего вида Коля увидал какие-то силуэты, неясные движущиеся тени. Оглянулся, спит ли запасной шофер Виталик, притормозил, убедился насчет теней, подтянулся вплотную к броненосцу.

Я ничего не вижу, и не увижу. Я смотрю только, как бы не отстать.

Может быть, теперь…

Немножко жалко было расставаться с Радиком.

Монголы окружили корабль, вполголоса подпевая Жугдэрдемидийну Гуррагче.

Старый Архар громко чихнул. Тотчас пара всадников запрокинула ему голову и закрыла рот рукой. Архар обмяк. Еще раз чихнешь — перережут горло.

Темнота окружала корабль. Менге напряженно вглядывался в эту темноту. Ничего не изменилось. Никто, вроде, не услышал. Никакого движения. Менге махнул рукой, и Старого Архара отпустили. Сзади кто-то всё-таки продолжал сжимать ему нос. Архару было больно, но за свою жизнь он уже не опасался.

Менге все медлил и не давал сигнала к нападению. Монголы рыскали вокруг корабля, не останавливаясь.

Жабры акулы, между прочим, устроены так, что воду туда надо постоянно нагнетать, а это можно сделать, только быстро двигаясь. Если акула перестанет двигаться, она перестанет дышать.

То есть у монголов есть всё-таки небольшое преимущество перед акулами.

На «Каччхапе» чихание за бортом было услышано. Дэн всегда спал очень чутко. Быстро, как только возможно, он разобрал заднюю стену ангара и по-пластунски пополз на камбуз. Разбудил кока Афанасия, доложил ситуацию, пополз на кубрик. Афанасий пополз в женскую каюту, разбудил соколиц, соколицы поползли в штурманскую и радиорубку, матросы из кубрика расползлись в офицерскую, к крюйт-камере…

Через десять минут корабль напоминал мертвого кита, по которому, как черви, ползали и копошились матросы. У всех уже было при себе оружие.

— Капитан! Капитана предупредите! — шепотом приказал рядовой матрос Гриценко кучке червяков.

Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже