Т А Й Н А Ц А Р Я И О А Н Н А

И, надо сказать, она была права. Такого веселья, насыщенной спортивной и кружковой программы, а главное, удивительной свободы, трудно было найти где либо. И вот ведь парадокс, никаких ЧП здесь не случалось.

Может, потому и не случалось, что все было свободно и весело?

Однако, не об этом сейчас речь.

Так получилось, что дочь Мыльникова и сын его агента оказались в одной группе. И теперь Мыльников приехал навестить дочь, а его агент сына. Разумеется, Мыльников не для того пригласил на лето дочь и устроил ее потом в этот чудный детский лагерь, чтобы встречаться здесь со своим осведомителем. Но он умел вот так ловко использовать все возникающие возможности, чтобы встречаться со своими агентами совершенно естественно, не возбуждая ничьих подозрений. Вот так, постоянно импровизируя, пользуется своей паутиной агентурной сети любой умелый агентурист. А сколько умения надо, чтобы эту сеть сплести!

Впрочем, рассмотрение этой проблемы не относится к нашему повествованию.

А сейчас вернемся к нашему герою. После свидания с дочерью Мыльников незаметно затерялся в густом лесу, выбрав место, где он был незаметен, но где его самого трудно было застать врасплох. Через некоторое время к нему присоединился его осведомитель, дотоле следовавший поодаль.

Было заметно, что агент начинал тяготиться своей ролью. Он давно уже начал отдаляться от вульгарного бандитизма и страстно хотел стать респектабельным бизнесменом. Но это у него не получалось. Ибо любой бизнесмен в русской глубинке должен был быть в хороших отношениях и с бандитами и с милицией. А эти хорошие отношения даром не даются.

– Чего так нервничаешь, Владимир Степанович? – с легкой усмешкой спросил Мыльников.

– Да нет, ничего… – вяло ответил агент.

– Брось прикидываться. Вижу, что тебя наши отношения тяготят. Но, согласись, я тебя не особо эксплуатирую. И не подставляю. Так что не стоит хандрить.

– Далось вам мое настроение, Семен Платонович. Я что, отказываюсь от работы что ли?

– Нет, не отказываешься. Но любая работа должна выполняться с неким куражом. Иначе она бывает плохой. А я просто хочу тебе напомнить, что от наших отношений ты получаешь, если посчитать все плюсы, гораздо больше, чем я. Более того, без меня было бы тебе сейчас гораздо хуже…

– Да, хватит, хватит, Семен Платонович, – раздраженно прервал его агент, невольно внутренне подтягиваясь. – Спрашивайте лучше, что вас интересует. Чем могу, помогу.

– Вот так то лучше, – примирительно усмехнулся Мыльников. – А то так и расконспирироваться недолго. С такой похоронной рожей, после того, как навестил любимого сына, делающего значительные успехи в спорте, не ходят. Так что, повеселее, повеселее…

Осведомитель невольно усмехнулся, окончательно стряхивая с себя досаду на неприятную для него ситуацию.

– Ну, что вас интересует?

– Да так, все понемногу. Как вообще дела в городе? – Мыльников не хотел сразу обозначать свой интерес.

– Дел особых нет. Братва задавлена вашими коллегами и администрацией. – Осведомитель старался теперь говорить «цивильно», мучительно отвыкая от уголовного жаргона, что ему, отдалим должное, уже вполне удавалось.

– Только ли моими коллегами?

– Ну, еще черными и цыганами. Но ведь они не сами по себе, а под вашей крышей.

– А против нашей крыши вы уже не рыпаетесь?

– Себе дороже. Мы же не беспредельщики.

– Да, грабить своих беззащитных земляков гораздо легче.

Эта реплика вырвалась у Мыльникова совершенно непроизвольно. Он внутренне был раздосадован на самого себя. Ибо морализировать с собственным агентом было совершенно безграмотно с оперативной точки зрения.

«Что-то, я последнее время стал часто срываться, – подумал Мыльников. – Наверное, это лечение от моих половых проблем имеет побочный психотропный эффект. Надо будет при случае переговорить с врачом».

– Да разве я граблю, Семен Платонович?! – прервал его размышления осведомитель. – Я честный бизнесмен. И вам помогаю уже как законопослушный гражданин, а не уголовник.

– Ладно, проехали.

Поразительно, но майор милиции с двумя высшими образованиями говорил грубее, чем его полуобразованный собеседник.

– Ну, если все так тихо и гладко, что же без конца кого-то убивают, то на пороге прокуратуры, то в кабинете у адвоката, то у дверей ФСБ.

– Не наши это дела, Семен Платонович! Не наши, – с горячностью произнес агент. – У прокуратуры вообще дело давнее, чего это вы вдруг вспомнили? Сами ведь, наверное, знаете, что тут москвичи замешаны. Они весь город уже подмяли. Это их разборки. У адвоката тоже. А о случае с ФСБ вообще мало, кто знает. Так, слышали смутно из бабкиных разговоров.

– И вот ведь какое дело, – продолжал агент, – если по тем разборкам был хотя бы слушок, за какие объекты война идет, то по жмурику у ФСБ вообще полная непонятка.

Агент все-таки разволновался и перешел на сленг.

– Значит, ничего не известно? – спросил Мыльников. – Жаль, жаль.