t

– Постойте, – сказал Т., – я не об этом. Что теперь будет? Вы специально этот пустой дом создали, чтобы со мной поговорить?

– Нет, – ответил Ариэль, – так было бы слишком расточительно. Дом пустой потому, что его хозяин, господин Олсуфьев, ждет сегодня в гости известную вам Аксинью. В такие дни он с вечера отпускает всю прислугу.

– А где тогда сам Олсуфьев?

– Вчера он задержался на службе по случаю дня рождения Государя, – сказал Ариэль. – Но в настоящую минуту он уже вышел из коляски и подходит к подъезду.

От демиурга к этому времени остался только прозрачный контур – словно он был сделан из хрусталя. Т. скорее догадался, чем увидел, что Ариэль улыбается, а потом исчез и этот контур.

Откуда-то издалека долетел тихий смешок, и у Т. мелькнула неприятная мысль, что Ариэль все это время находился совсем не там, где он его видел. Но думать было уже некогда – внизу хлопнула входная дверь.

XXI

Т. подошел к коллекции оружия на стене, снял с крючков двустволку и открыл ее. Гильзы равнодушно глянули на него холодными латунными глазами. Закрыв ружье, Т. подошел к входной двери и встал сбоку – так, чтобы не достала пущенная сквозь филенку пуля.

«Интересно, – подумал он отстранено, – а могу я умереть по своему желанию? Встать под пулю и разрушить планы Ариэля? И почему я этого до сих пор не сделал? Наверно, потому не сделал, что какая-то моя часть считает Ариэля бредовым видением, кошмаром наяву, вызванным душевной болезнью. И это, наверно, и есть моя здоровая часть – та, благодаря которой я все еще жив…»

В коридоре послышались шаги.

«К тому же, – думал Т., – если я сейчас встану под пулю, я не разрушу планы Ариэля. Это как раз вполне с ними согласуется. Может, потому меня и посещают такие мысли? Вот черт, опять запутался. Впрочем, не время…»

Шаги в коридоре стихли у самой двери.

Прошло несколько минут. Наконец, Т. надоело это безмолвное противостояние, и он взвел оба курка. Их щелчки показались напряженному слуху громкими, как удары бича.

– Граф, – произнес мужской голос за дверью, – я знаю, что вы здесь. Я видел разбитое стекло и веревку на крыше. Не стреляйте, прошу вас.

– Да что вы, сударь, – сказал Т., – я и не собирался. Какие только мысли приходят вам в голову…

Дверь открылась, и в комнату вошел высокий человек в белом кавалергардском мундире, с золотой каской в руке. Это был блондин лет тридцати с небольшим – вернее, подумал Т., полублондин: волосы сохранились только на его висках и затылке, а вся остальная голова была лысой, причем лысина имела неправдоподобно прямые и четкие границы, словно от лба до макушки промаршировала рота военных лилипутов с косами.

Т. заметил, что кавалергард держит каску надетой на кулак – будто выставив перед собой золотой таран со стальной птицей и белой восьмиконечной звездой. Т. усмехнулся и навел ствол ему в лицо.

– Вы обещали не стрелять, – напомнил тот.

– Я и не буду, – сказал Т., – если вы отдадите мне свой пистолет.

– Пистолет?

– Да, – ответил Т. – Пистолет, который вы прячете под каской. Она выступает вперед дальше, чем если бы вы несли ее просто на руке.

Кавалергард виновато улыбнулся, снял каску с руки и отдал Т. маленький браунинг. Взяв оружие, Т. кивнул в сторону стола.

– Садитесь. Только без глупостей, предупреждаю очень серьезно.

Господин уселся на то место, где незадолго перед этим сидел демиург.

Т. нахмурился – у него мелькнула крайне неприятная мысль, что это на самом деле не Олсуфьев, а все тот же Ариэль, который выбежал за дверь, переменил грим и наряд и вошел в комнату в новом качестве.

Т. сел напротив кавалергарда и положил ружье на колени. Несколько мгновений они молча глядели друг на друга. Потом Олсуфьев нарушил молчание.

– Я знал, рано или поздно вы придете, – сказал он. – Что ж, граф, у вас есть все основания требовать удовлетворения. И я обещаю дать его в любой форме. Только прошу не впутывать в наши расчеты Аксинью. Это чистое существо не имеет никакого отношения к происходящему между нами.

– Прекрасно, – ответил Т. – Может быть, в таком случае вы объясните, что, собственно, между нами происходит? Я теряюсь в догадках.

Олсуфьев исподлобья глянул на Т., словно игрок, пытающийся понять, какие карты на руках у соперника.

– Что вы знаете?

Т. усмехнулся.

– Я знаю не все. Но кое-что мне известно. И если я хоть раз замечу ложь, я размозжу вам голову. Поэтому не лгите и не изворачивайтесь. Рассказывайте все как есть от начала до конца.

– Спрашивайте, – согласился Олсуфьев.

– Что такое Оптина Пустынь?

– Не знаю.

– Вы лжете, – сказал Т., поднимая ружье.

– Нет, не лгу. Я действительно не знаю. И сыскное отделение тоже. Ваше путешествие, граф, как раз и является попыткой найти ответ на этот вопрос.

– Не говорите со мной загадками, – сказал Т. – Мне нужны отгадки. Еще раз спрашиваю, что находится в Оптиной Пустыни?

Олсуфьев улыбнулся.

– Бог.

Т. посмотрел на него с недоумением.

– Бог?