Т9

В нашей с братом черно-белой жизни с преобладающим на 90% черным были и проблески, когда нас отправляли в деревню к бабушке с дедушкой. Рыбалка, сбор колорадского жука, поиск луговых опят и шампиньонов после дождя с целлофановым пакетом, прополка под палящим солнцем в жару плюс сорок казались нам райским удовольствием после беспробудных пьянок родителей с драчками похлеще, чем в Мортал комбат.

Фаталити…– я едва сдержала дебильный смешок.

Так вот, дедушка научил меня делать колечки из латуни, от которой зеленела кожа на пальцах. Но мое первое кольцо с зеленым стеклышком было мне милее точной его сегодняшней копии из золота с изумрудом на моей руке.

То кольцо я тоже сохранила… ровно, как и гигантскую шпору бешеного петуха, который не давал никому спокойно сходить в домик с дыркой в полу без хорошего тумака с вертушки.

– Приехали.

Табличка с названием города промелькнула и вскрыла плохо затянувшийся шрам, который и без того постоянно гноился.

Глава 4. Тысяча чертей

– Я пойду прогуляюсь.

Брат молча отдал мне вторые ключи от съемной квартиры, закинул свою сумку на плечо, подхватил мой чемодан и покатился к угловому подъезду пятиэтажного дома из красного кирпича. Приятная грусть медленно опустилась на мои веки, и я медленно закрыла их, глубоко вдохнув невероятно свежий чистый воздух.

Не знаю, сколько бы еще я там простояла, если бы в меня не врезался детский самокат и не отдавил голые пальцы на ногах на тонкой подошве босоножек.

– Извините, ради Бога! – подбежала запыханная растрепанная пампуха с коляской в одной руке и с ребенком двух лет во второй, – ДОБРЫНЯ!!!

Она заорала так, что я чуть не навалила утренний омлет в едва ощутимые стринги.

– Ничего страшного.

Герой русских былин смотрел на меня исподлобья, и я ответ одарила его взглядом полным презрения и строгости. Этот щегол еще вздумал играть со мной в гляделки, пока его мать катала коляску ногой, пытаясь поправить хвостик своей дочке.

– Лебедева?

Я с изумлением переключила канал и начала всматриваться в чужое расплывшееся потное лицо.

Боже мой, кто это?

Я начала паниковать, а краснощекая матрешка заулыбалась на удивление белыми и ровными ВСЕМИ зубами. Понимая мое недоумение, она выпрямилась, втянула живот и подбородок, пригладила свои русые кудряхи и произнесла.

– Ну, Ленка… ну, Лена Портянкина… – и гордо добавила, – Теперь Усынина.

Ааа… Лена-по колено, помню-помню, – подумала я и натянула хоть какую-то улыбку.

– Точно. Я тебя не узнала, богатой будешь, – похлопала я мясистое плечо.

Ленка выпустила из рук дочку, и она побежала за старшим братом, догонять самокат.

– Добрыня, присмотри за …

Честно, я не расслышала имя девочки, это было нечто среднее между кандибобером и канделябром.

Не побоюсь этого слова, женщина… катала коляску вперед назад с пикающим младенцем, и чем громче становился плач, тем интенсивней работала ее рука. Я с ужасом наблюдала, как люлька была уже готова к запуску на орбиту, когда малыш, наконец, успокоился и уснул.

– Как дела? – решила я разбавить неловкое молчание, ибо я была окружена, и разговора о жизни было не избежать.

В ее взгляде читалось глубокое отчаяние и невероятная усталость, но позиционировала она себя, как мать-героиня, яжмать, которая и печет, и делает лучшие в садике поделки, и все она успевает, а дети – это ее главная гордость и достижение в жизни.

Вот только она забыла одно НО, она успевает все, кроме себя. В этой гонке она не помнит о самом главном человеке в своей жизни, о себе самой и, скорее всего, о своем муже. Неопрятная, полная, неухоженная… готова поспорить, ее одежда куплена еще перед первым декретом.

Ее голодный до роскоши взгляд скользит по моим фирменным джинсам, обтягивающим подтянутую точеную фигуру. Она глубоко вздыхает, когда понимает, что моя свободная белоснежная рубашка мягко очерчивает стоячую голую грудь. Ленка непроизвольно с нескрываемой завистью касается моих гладких блестящих волос, длиною по поясницу, резко одергивает руку и ядовито произносит.

– Ну, а ты, замужем?

Раскрываю маленькую сумочку, достаю сигарету, прикуриваю. Дамочка шарахается от меня, как от огня, хотя сама дымила как паровоз Винстон красный и запивала Виноградным днем.

А, сейчас… святая женщина, залетевшая от моряка и женившая его на себе еще в одиннадцатом классе.

– Нет. Незамужняя и бездетная.

У меня было ощущение, что я произнесла, что-то типа «проклята в седьмом поколении», потому что Ленка обошла меня и, наконец, заметила, что ее девочка носится по проезжей части.

– КОНСТАНЦИЯ!!!

Констанция Усынина…

Я подавилась дымом, а моя одноклассница все отдалялась, дабы не заразится от меня венцом безбрачия.

– Идешь на встречу выпускников? – спрашиваю беглянку, которая уже затаскивает коляску по ступенькам на задних колесах.