Та, что надо мной(СИ)

- Почему же? Девушка при этом довольно мила и была бы ещё симпатичнее, не страдай она малокровием. Оно часто встречается у наших женщин и ещё чаще - в Урге. Средство, которое я им продал, в самом деле должно подействовать, особенно если они не забудут сначала прогнать глистов (Солдин снова скривился). Но для этого его надо пить хотя бы пятнадцать-двадцать дней. Продай я снадобье задешево, о нём забудут за четверть луны, не дождавшись быстрого результата. А если заплачены приличные деньги, то не пропадать же им просто так. Вдобавок впридачу я впарил им мешочек ивовой коры. Он недорог, но когда начнутся беспорядки и в город придут толпы оставшихся без крова, вряд ли кому-то удастся избежать лихорадочных болезней. Тогда эта кора может оказаться для них ценнее самых дорогих снадобий.

- Вы ведь хорошо разбираетесь в человеческих слабостях, Шади? - он глядел на меня с надеждой.

Я пожал плечами:

- Не сказал бы. А этой хитрости меня вообще научила женщина, которая не могла ни прочесть вывеску, ни подписать своё имя. Для таких рисуют крендель над булочной и молоток сапожника там, где чинят старую обувь.

Весь следующий день мы опять шли, шли и шли. Дождя, по счастью, не было, но на этот раз Солдин вымотался до предела, несмотря на вчерашнюю передышку. Под вечер у него начался жар, хотя признаков простуды и не наблюдалось. Я понял, что придётся рискнуть и снять на постоялом дворе комнатку на двоих, хотя это вряд ли то, что может себе позволить бродячий шарлатан, и пересидеть в ней хотя бы пару дней.

На следующее утро Солдин отказался от еды и лежал на своём тюфяке, уткнувшись взглядом в грязную стену. Отвлекать его разговорами о мелочах было бессмысленно, и я спросил о важном:

- Почему ты пошёл на это? Чего ты искал?

- Не знаю, наверное, власти.

- Вряд ли. Ты достаточно умён и понимаешь, что большинство радостей власти не будут ничего значить для Архивариуса. Думаю, силы.

- Да! Силы. Страшно, что ты не сможешь ничего изменить. Ни в своей жизни, ни в жизни Павии. Даже сказать так, чтобы тебя услышали.

Он почти кричал, но эта вспышка была недолгой. Юноша замолк и снова отвернулся к стене, но я не собирался укорять его за невежливость.

- Представь себе серьёзную опасность, Солдин, которая угрожает множеству людей, оказавшихся в скверное время в неподходящем месте. Тонет корабль, и пора спускать шлюпки. Начался пожар на представлении. Что в это время хуже всего?

- Наверное, те, кто хочет воспользоваться этим для своей выгоды. Мародёры. Грабители.

- Такие будут, но их обычно не так уж много. Если дурные времена не слишком затянулись - один человек из десятка. Тех, кто будет спасать тонущих, тушить пожар и останавливать мародёров, скорее всего, окажется не меньше - тоже один-два человека из десятка. Даже не потому, что люди так уж хороши - просто в подобный миг некоторые понимают, что иначе не спастись. А вот что ты скажешь про остальных?

- А что про них можно сказать?

- Они станут стоять в растерянности, Солдин, и ничего не предпринимать, а дела будут идти всё хуже и хуже. Знаешь, кого они могут услышать и сдвинуться с места? Не самого сильного, не самого родовитого, не того, у кого самый громкий голос. Прежде всего, того, кто уже обдумал, что следует делать.

- Вы умеете так, Шади?

- Изредка. Я для этого слишком ленив. Тут следовало бы, скажем, войдя в многолюдное помещение, заранее подумать о том, где находится запасной выход и есть ли рядом бочки с водой. Или поговорить с матросами о том, как садиться в шлюпки, чтобы все разом не скопились у одного борта и не перевернули корабль.

Солдин повернулся ко мне, опершись на руку. Его тёмно-серые глаза оставались такими же мрачными, бледные губы были сжаты в ниточку, но я видел, что вместо того, чтобы беспрерывно тосковать, он о чём-то задумался, и это меня уже устраивало.

Утром в мой последний сон вплёлся разговор, доносившийся снизу. Слов было не расслышать, но его тон мне так не понравился, что я сразу же проснулся. Судя по нитям крови, не меньше четырёх человек разговаривали с хозяином. Я немного выждал и осторожно посмотрел через щель ставен, загораживавших окно. Так и есть - внизу топтались два мордоворота, в одном из которых я узнал человека Кори. Ещё двое, кажется, остались где-то у входа.

Надежд, на то, что удастся прорваться силой, было немного. Приближалось новолуние, я не видел Миро уже несколько дней и был довольно слаб. Солдин тоже пока не успел прийти в себя. Впрочем, один шанс у нас ещё оставался.

Я повернулся к юноше и тихо спросил:

При обряде присутствовал кто-то, кроме вас двоих? Архивариус кому-то о нём рассказывал?

Солдин помотал головой:

- Нет, ведь это случилось уже после смерти короля.

Если выслеживали не будущего Архивариуса, а меня, то его в этой одежде могут принять за настоящего простолюдина. Особенно учитывая, что служившие Кори умом никогда не отличались. Даже самые пропащие изгои, у которых была хоть капля соображения, быстро понимали, что самое лучшее - смыться от этого отравителя поскорей.