Та, что надо мной(СИ)

Потом, тяжело сопя, к нам присоединился Рони. Нас уже обходили, пара разбойников прорвалась к фургончику, но остальные пытались нас окружить. Однако всё было не так плохо. Втроём мы защищали друг другу спину, и нам удавалось уберечься от неожиданного удара. На земле лежало уже с полдюжины тел, которые мешали и нам, и нападавшим, и все мы медленно двигались прочь от леса. Бандит с испитой физиономией замахнулся на Рони, тот попытался отбить удар, но его подвела привычка работать палашом, а не более коротким кинжалом. Я распорол нападающему живот, но левый рукав Рони начал быстро пропитываться кровью, которую мне едва удалось остановить.

- Уходи! - крикнул я, но он помотал головой.

Среди окруживших нас я, наконец, увидел подходящую цель. Судя по количеству золота, которым он себя увешал, это был главарь. Я прорвался к нему и приставил лезвие кинжала к его горлу. Рони и Солдин встали рядом, защищая меня с двух сторон.

- Забирай раненых и убирайся, - сказал я, едва сдерживая себя, чтобы не добавить пару слов по поводу его рожи с глубокой дырой на правой щеке, которую как раз осветила луна.

- Замётано, - прохрипел он.

Двое, встав на четвереньки, начали с ругательствами подниматься с земли и побрели в лес, поддерживаемые своими сообщниками. Остальные тоже мало-помалу убрались, бросая на наш лагерь короткие хищные взгляды, словно хотели напоследок посмотреть, чем им не удалось поживиться, и не прогадали ли они.

Подошёл Олли.

- У вас все целы? - спросил я.

- По счастью. Я недооценивал вас, господин.

- Нам повезло. Пока грабят ради наживы, а не из-за голода. Иначе бы мы так легко не отделались.

Я снял с Рони одежду и осмотрел его руку. Рана была скверной, и я понимал, что если он не залечит её немедленно, то рука начнёт сохнуть. Парня пошатывало, но он непрерывно повторял, что ему надо сходить в лес. Вокруг уже собралась вся труппа, и кое-кто с обычной актёрской бесцеремонностью предлагал ему не стесняться и облегчиться прямо здесь.

- Заведите его в фургон и оставьте там одного, - приказал я. По счастью, они послушались. Мы столпились вокруг. От фургончика потянуло холодом, как всегда бывает, если кто-то превращается в крупного зверя, стенки его покрылись изморозью.

- Рони из благородной семьи, он оборотень, - пояснил я. - И сегодня он нас всех сильно выручил.

Раздался громогласный рык, хотя и не медвежий, как можно было бы ожидать.

- Прохиндей! Он провёл меня! Меня, с детства знающего все эти штучки. Я поверил, что он и в самом деле купеческий сынок. Ты у меня, негодник, из фарсов теперь вылезать не будешь! Никаких ролей благородных! Только торгаши и приказчики, слышишь!

- Слышу я, слышу! - раздалось через некоторое время из фургона. - Ну хоть урготского посла-то дайте доиграть.

Вспоминая поведение парнишки, я задним числом понял, что притворялся он, и правда, неплохо. Постоянно вворачивал словечки, которые в ходу у лавочников и даже двигался временами на манер суетливого приказчика. А уж торговаться научился так, что даже Камали, сама умевшая выгадать лишнюю денежку, не раз посылала его на базар за провизией для труппы. Другое дело, что я-то с самого начала знал, кто он такой, и просто не замечал всей этой игры.

Наконец, Рони сказал, что можно заходить, и все стали устраиваться на ночлег. Вима заботливо прикрыла раненого двумя овчинами, и он тут же уснул.

Мы с Солдином пошли оттаскивать в лес трупы. Один лежал совсем рядом с фургончиком, и был весь забрызган кровью, хлынувшей из рассечённой шеи. Сквозь стенку я слышал, как всхлипывает во сне Вима. Уж не она ли его зарезала? Оставшийся у лесной тропинки был ещё жив, но без сознания. Глубокая рана шла от грудины до паха. Мне не пришлось с ним долго возиться, и вскоре мы уже собирались нести тело в ближайший овраг.

- Почему они почти не сопротивлялись мне? - спросил Солдин. - Как будто каждого поразила какая-то слабость. Было темно, и я не сразу это понял, но потом вышла из-за туч луна. Я увидел, как бандит замахнулся, посмотрел мне в глаза и упал без чувств. Я стал уже совсем тем же, что и старик?

- Пока ещё не вполне. Через некоторое время никто просто не решится подойти к тебе с враждебными намерениями. Как тебе это?

- Страшно.

- Это правильно. Страшно, когда ты можешь убить любого, ничем не расплатившись взамен.

- Но я видел вас сегодня. Вы были как буря, и никто не мог вам противостоять.

- Солдин, теперь ты уже должен знать, кто я. Сегодня ночь полнолуния. В такое время я тоже порой сам себе ужасаюсь. Не опасайся я, что убьют Рони, мы справились бы с бандой вдвое быстрее.

- Почему вы его не отослали?

- Если парень и выбрал жизнь артиста, это ещё не значит, что он должен чувствовать себя отступником.

Подошёл Олли, и прогнал Солдина спать, намекнув мне, что наше занятие не слишком подходит для его возраста. Когда тот ушёл, вожак спросил:

- Мальчик чем-то болен? Лицо у него с каждым днём становится всё более неподвижным, как будто мышцы одеревеневают.

- Это не заразно.

- Но не опасно для жизни? Онемение не спустится ниже? - он указал на грудь.

- О, нет, - сказал я как можно небрежнее.