Та, что подарила сына

Но и этого Демьяну было мало – такими же нетерпеливыми движениями он распахнул пеньюар, обнажая её груди. Сразу же накрыл одну и сжал сосок.

– Демьян, – она бесстыдно подставляла себя для ласк.

Страхи, сомнения – они остались. Нельзя за пару минут убрать то, что нарастало неделями. Пускало корни. Но им придется посторониться. У них не будет выбора.

Губы Демьяна накрыли свободный сосок. Он поиграл с ним языком, потом чуть прикусил, тем самым вызвав стон у Юли. Ей нравилось всё, что он с ней делал. Она заерзала.

И получила шлепок по ягодице.

– Эй…

– Это только начало. Мне плевать на прессу, но вот на то, что ты не признаешься – нет, – рычал Тарисов, продолжая терзать грудь.

Его прорвало. Точно он выпустил наружу то, что привык подавлять. И Юля пока не поняла: на благо или нет.

На благо. Точно. Потому что его рука уже скользила по внутренней стороне бедер, накрывая лоно и задевая клитор.

Юля подалась вперед. Ещё ближе… Вот так. Чтобы чувствовать эрегированный член, пусть и через ткань.

– Хочу… тебя, – выдохнула, царапая его тело короткими ногтями, задирая майку и жадно прикасаясь к теплой коже. Снова и снова проводя раскрытыми ладонями по плечам.

Ещё немного – и его плечи со скульптурными мускулами станут её личным фетишем.

* * *

У него похерился весь контроль. Даже в сексе он четко знал, что будет делать с той или иной женщиной.

С Юлей – нет.

Ни разу.

Она давала и ничего не брала. Отталкивала и предлагала. Сводила с ума. Подпускала к себе ближе, чем можно представить, а утром прятала глаза.

Красивые. Затуманенные. Смущенные.

Лишь вечером снова предвкушено-затуманенные.

Позволяла трогать тело. Как ему нравится. Где нравится.

И наглухо закрывала душу.

Хотя он видел, как чертовка наблюдает за ним! Тянется.

Ему хотелось порой тряхнуть её. Хорошенько. Основательно.

Но тряхнуло его.

А он и не против.

Ревность глухая, противная, до сих пор зудела в груди. Демьян видел, как на Юлю смотрят мужчины. Оценивающе, заинтересованы. Эти взгляды ничего не значили. Юля – новая фигура на шахматной доске. С Тарисовым связываться никто не будет. По крайней мере, если не собирались ввязываться в серьезную передрягу. Те, кого Юля могла заинтересовать чуть сильнее, выждут. Если у него, у Тарисова, с ней ничего не сложится, только тогда проявят активность.

Здесь Демьян был спокоен.

Но прошлое Юли… Она же за этого говнюка замуж собиралась!

К прошлому ревновать глупо. Демьян повторял себе это снова и снова.

Ему надо успокоиться.

Нет.

Ему надо почувствовать Юлю. Всю.

Он целовал её. Трогал. Ласкал. Снял с неё всю одежду. Ему надо её видеть.

Вот такую… Нежную. Трогательную. Трепещущую от его прикосновений. Он брал её. Сжимал волосы, оттягивал их назад, чтобы видеть.

Она безупречна. Юля сводила его с ума, сама того не подозревая.

Красивая…

До кровати они не добрались. Он поднялся на ноги, потянул её за собой.

– Упрись руками в диван.

Она охнула, послушалась его. Прогнулась в пояснице, выставляя себя напоказ. В сексе Юля с каждым разом раскрепощалась всё сильнее. Откровеннее. Вот где у них царило полное понимание. Порой хватало взгляда, чтобы желание опоясало.

Демьян разделся, перешагнув через одежду, и несколько раз рукой провел по возбужденному члену, притупляя вожделение, что готовилось хлынуть через край. У Тарисова были долгие планы на эту ночь. Завтра вечером он вылетает в Японию. Была мысль взять с собой Юлю, потом решил, что рано. Пусть с сынишкой побудет.

Он разглядывал Юлю со спины. Изумительной красоты женщина. Не огранённый бриллиант. Природа создала её для восхищения. Эти изгибы. Эти линии. Он относился к числу мужчин, которым важны именно изгибы, плавность перехода, тяжесть груди.

Взгляд мужчины задержался на аппетитных ягодицах, на которых виднелись красноватые следы от его пальцев. Иногда он бывал несдержанным. Демьян шагнул вперед, встал практически вплотную к Юле, и та мгновенно отозвалась, затрепетала. Глухо застонала и от нетерпения переступила с ноги на ногу.

– Не могу удержаться, – бросил мужчина и несильно шлепнул Юлю по ягодице.

Девушка охнула и сильнее выгнулась, подалась назад. К нему.

Он провел членом по припухшим намокшим складочкам, дразня и её, и себя. Юля дышала тяжело, а он, как сталкер, добравшийся до объекта своего наблюдения, жадно ловил каждую её реакцию.

Решение принято.

Эта девочка подарила ему то, о чем он уже не смел не то что мечтать, даже думать. Забытое счастье, смысл жизни.

Юля несла с собой глоток свежего воздуха, и он будет последним идиотом, если не примет тот дар, что плыл ему в руки. Дураком Тарисов никогда не был.

Он входил в неё, кайфуя от её влажности, готовности принимать его. От того, как девушка красиво изгибает спину.

Вошёл. И сразу же резко назад, чтобы дальше – к сверхновой. Чтобы до звезд, до сбитого дыхания. До полной эйфории.

Он двигался резко, жадно. К ней… Только к ней… Снова. Чтобы словить её кайф. Её отзывчивость.

Демьян подался чуть вперед, в очередной раз захватил её волосы и потянул на себя.

– Демьян…

– Давай, девочка, кончай… Кончай, я сказал!

От его приказа она вся задрожала, покрылась мелкой испариной.

И обмякла.