Та, что превращает время в пыль

Это было похоже на слабое дуновение воздуха, прохладным шлейфом скользнувшее по моей щеке – будто навстречу мне прошел кто-то невидимый, но способный всколыхнуть воздух между нами. Мороз побежал по коже, но в тот, первый раз, я списала все на излишне живое воображение, которое подхлестывали рассказы о «Лавандовом приюте». Было и еще кое-что – шорох в соседней комнате, негромкий стук чего-то легкого упавшего на пол – ручки или блокнота. Иногда мне казалось, что краем глаза я ловлю какое-то движение. Оборачиваюсь – ничего.

«Розали, это просто нервы», – убеждала я саму себя, пытаясь выровнять сбившееся дыхание.

Ничего удивительного – я попала в «дом с призраками», о котором слышала с самого детства – вот и фантазия разыгралась. Ночь, старинный особняк – все атрибуты для историй о духах, бродящих в ночи.

С трудом, но мне удалось убедить себя в том, что виной тому рассказы бабушки – и то, что я впервые ночевала в таком огромном доме с двумя этажами и четырьмя спальнями. Я уже даже подумывала завести кошку – все, лишь бы не чувствовать себя такой уязвимой, оставшись наедине с темнотой. А тишина, ее верная подруга, лишь добавляла остроты и играла на оголенных нервах как на скрипичных струнах.

Но цепочка странных эпизодов, случившийся со мной тогда, когда я меньше всего этого ждала, заставила меня осознать: все, что рассказывала бабушка о «Лавандовом приюте», действительно было правдой.

***

Прядь скользнула по щеке, стало щекотно и неудобно. Вместо того, чтобы собрать волосы в хвост, я лишь дунула на локон. Упрямый, секунду спустя он вернулся на прежнее место, закрыв мне обзор. Удивительное дело – темно-русые волосы достались мне от мамы, и в то время как я оставалась верной природному цвету, она сама безжалостно выкрашивала их в «нордический блонд». Мне вообще иногда казалось, что мы будто поменялись с ней местами – я предпочитала пышные платья до середины бедра всех оттенков пастели, юбки-тюльпаны с шифоновыми блузками, тогда как мама, словно гонясь за утраченной юностью, в свои сорок носила платья-мини преимущественно синего цвета – подчеркивало необычный цвет ее глаз, и черного, который зрительно стройнил и без того потрясающую мамину фигуру.

Мама – при посторонних она просила называть ее исключительно Мелани, – у которой через три месяца должна была состояться свадьба с уже третьим по счету и весьма обеспеченным мужем, была настоящей хищницей. Если продолжать аналогию, то я на ее фоне была лишь милой домашней кошечкой. Недаром моим излюбленным местом стало кресло у камина, где, закутавшись в бабушкин плед, все еще пахнущий ее духами, я любила проводить дождливые вечера. В отличие от ровесниц, я не любила клубы, предпочитая вечер с горячим чаем и книгой гомону толпы, извивающимся телам и грохоту музыке. Быть может, этим и объяснялось, что у меня так мало подруг.

Вот и сейчас, в воскресный вечер, я читала за столом. Привычным жестом, не отрывая взгляда от книги, потянулась за чашкой. Это была во всех отношениях уникальная чашка из старинного сервиза, из светлого фарфора, с изящной ручкой и тонкими стенками – настоящее антикварное чудо. Ей бы стоять за стеклом, собирая лишь пыль и восхищенные взгляды редких гостей в моем доме. Но соблазн пить из такой красивой чашки оказался сильнее.

Моя рука схватила лишь воздух. Недоуменно переведя взгляд вправо, я увидела чашку на другом конце стола. Вскинула бровь – каким образом она могла там оказаться? Несколько мгновений я буравила чашку подозрительным взглядом, словно в надежде, что она сама даст мне ответ. Пожала плечами и, перегнувшись через стол, пододвинула ее поближе к себе. Глотнула обжигающе горячего кофе и, отставив чашку в сторону, вновь углубилась в чтение.

Через полчаса я сдалась – глаза уже слипались. Поднесла чашку к губам, собираясь допить свой излюбленный напиток и… недоуменно поставила на стол. Чашка была пуста.

– Серьезно? – спросила я в тишину особняка.

Несмотря на усмешку на губах, мне было совсем не весело. Даже как-то… не по себе. Ведь я-то знала, что, даже задумавшись, не смогла бы допить залпом горячий кофе – я всегда ждала, когда он немного остынет. Но и о призраках-любителях кофе я слышала впервые.

– Не смешно, – буркнула я, направляясь в спальню. А у самой по спине пробежал холодок. Я вдруг почувствовала себя под прицелом невидимых глаз, и отогнать эту навязчивую мысль оказалось не так-то просто.

На этом престранном эпизоде неприятные сюрпризы не закончились. День спустя я обнаружила, что книги, тщательно выстроенные на полках огромной бабушкиной библиотеки корешок к корешку перепутаны. Одни свалены в кучу, другие поменялись местами с третьими. Я стояла напротив огромных шкафов от пола до потолка, и меня бросало то в жар, то в холод. Слава богу, что за окном был день, иначе от всего увиденного мне стало бы совсем жутко.