Та, которая видит. Запах зла

К этому моменту его, конечно, уже заметили, тем более что после недолгой схватки он уложил хранителя, выскочившего из дверей. На берегу творилась неразбериха: Дек вырвался из рук державших его силвов, часть хранителей погнались за мной, часть кинулись к амбару, чтобы перехватить Райдера. Все громко кричали, и Следопыт внес свою лепту в суматоху: вцепившись в руку одному из силвов, он потащил его куда-то в сторону.

В плот у моих ног воткнулась стрела, и я налег на шест: нужно было поскорее убираться подальше от берега, чтобы не сделаться удобной мишенью. Кроме того, я решил, что разумнее будет пригнуться и грести веслом, а не отталкиваться шестом.

Я был еще далеко от начала протоки, где кусты панданы отчасти послужили бы мне укрытием, когда что-то вынырнуло из воды рядом с плотом. Серая голова… Позади меня за плот уцепились когтистые руки с невероятным количеством пальцев, и он опасно накренился. Я перехватил весло так, чтобы можно было использовать его как дубинку, и собрался отразить новую опасность, но нога с перепонками между пальцами выбила у меня мое оружие. Я в ужасе вскрикнул и упал на бок. Мимолетный взгляд, который я успел бросить на отделявшую меня от берега полосу воды, заставил меня завопить: вода кипела от всплывающих на поверхность голов и тел.

Однако на мой вопль никто уже не обратил внимания.

Глава 22 Рассказчица — Блейз

Когда я теперь оглядываюсь на тот день, мне снова становится страшно: как же хорошо знал меня Мортред. Как же пристально должен был он наблюдать за мной, прислуживая в зале «Приюта пьянчуги», как же много говорил обо мне с Флейм, извлекая из ее слов крупицы знаний о моей личности…

Ведь он был прав: не знать, быть не в силах понять — это и оказалось самой страшной пыткой.

Он сделал несколько дразнящих, как резные фигуры на раковинах, намеков, но составить полную картину мне не удавалось. Он дал мне ключ, определенно дал, только в чем он заключался? «…Каковы мои планы и что я готовлю… Мое наследие, тот ужас, который я оставлю за собой, распространится на все острова…» Почему Флейм предала меня, если не была им осквернена? Или Мортред мне солгал?

Домино. Дек. «Попробуй сначала забить до смерти мальчишку у нее на глазах…»

После ухода дун-мага я почувствовала, что мне трудно дышать, и это не имело никакого отношения к петле вокруг горла. Я закрыла глаза. Руарт отчаянно кричал где-то рядом, но я не могла на него смотреть. Тогда не могла…

Все, что мы сделали с Флейм, оказалось напрасным: она снова была в руках Мортреда. Она была больна. Все ее муки должны были повториться. Ей до конца ее дней придется жить с развращенным умом, бороться — бороться без надежды на победу — с собственной развращенной личностью. Ярость лишила меня слов.

«Великая Бездна, — думала я, — почему, Гилфитер, ты не отправился с нами? Ты мог заметить приближающуюся беду… ты мог спасти нас».

Мне необходимо отсюда выбраться! Я устала стоять прямо, высоко подняв голову; я чувствовала себя как тунец, вывешенный перед лавкой торговца рыбой. Я была связана так, что ничегошеньки не могла предпринять… Единственное благо заключалось в том, что звон в ухе постепенно стихал.

«Думай, женщина, думай!» Я открыла глаза и посмотрела вверх. Руарт сидел на одной из поперечных балок. Он распластался на ней так, что концы растопыренных крыльев касались дерева: поза, выражающая полное отчаяние.

— Руарт. Мне нужен мой меч. Он на полу вон там.

— Он слишком тяжелый, чтобы я мог его поднять. — Это было очевидно.

— Да, конечно. Ты должен найти Следопыта и привести его сюда. Или Дека… Или найди веревку достаточно длинную, чтобы протянуть от рукояти до моей руки. Быстро, отправляйся!

Он улетел, ни слова не возразив.

У меня был еще складной нож в сапоге и отмычка в каблуке — старая привычка, к которой я вернулась, побывав в тюрьме в Мекатехевене. Беда была в том, что я не могла, пока оставалась связанной, добраться до них. Я глянула на веревку, перекинутую через балку и привязанную к стойке. Веревка оставалась натянутой, а вот стойка… стойка была слегка наклонной — совсем чуть-чуть, но достаточно, чтобы дать мне надежду. Если я смогу переместиться в сторону, оставаясь точно под балкой, может быть, мне удастся заставить веревку немного соскользнуть… и она перестанет меня душить.