Та, которая видит. Запах зла

— У нас есть двенадцать экс-силвов. Трое получили легкие раны, остальные — те, кто стоял на страже в окрестностях деревни и кто был в лодках на озере — невредимы. Все они — хранители, некоторые работали на Совет, так что по крайней мере раньше были сильными магами. Блейз… — Я сделал глубокий вдох и приготовился встретиться с ее неодобрением: ведь доказать то, что я собирался сказать, я не мог. — Я думаю, что силв- и дун-магия — одна и та же болезнь, просто одна является более тяжелой формой по сравнению с другой. Это, кстати, объяснило бы то, что ты мне когда-то рассказывала насчет цвета плаценты. Сильная концентрация силв-магии начинает выглядеть как дун-магия. — Я помолчал, потом добавил: — Мы могли бы попробовать заставить этих экс-силвов исцелить Тора.

— Они теперь дун-маги, а не силвы. — Блейз говорила как учительница, пытающаяся проявить терпение в отношении особо тупого ученика.

— Да, но что, если они не утратили способностей целителей?

— Дун-маги не могут лечить… — Однако тут Блейз заколебалась. — Правда, Мортред намекал, что силвы Датрика исцелили его, только я решила, что это случилось, когда они еще не были полностью превращены в дун-магов.

— Мои предположения идут еще дальше. Я полагаю, что дун-маги, даже те, кто никогда не был силвом, могут лечить. В конце концов, себя же они исцеляют, не так ли? Даже Мортред постепенно излечил себя от последствий чересчур сильных заклинаний, к которым прибег ради потопления Дастел, — по крайней мере ты так мне говорила.

Блейз кивнула, явно в душе ругая себя за то, что не подумала раньше о такой возможности.

— Блейз, дун-маги обычно не лечат других, потому что не хотят этого, а вовсе не потому, что не могут. Силв-маги, конечно, им для этого тоже не нужны — себя они лечат сами.

Блейз пристально посмотрела на меня; в ней боролись недоверие и надежда.

— Ты уверен, что знаешь, о чем говоришь? — Блейз была, как всегда, резкой и прямой.

— Нет. Это только теория, и я могу ошибаться.

— Да ты хоть веришь ли в целительство силвов? Ты же думаешь о магии как о болезни!

— Сомневаюсь, что теперь хоть в чем-нибудь могу быть уверен… Одно, впрочем, я знаю твердо: человеческий разум способен на замечательные вещи. Иногда даже на Небесной равнине, где силвов нет, я видел, как люди возвращались к жизни только потому, что были полны решимости выжить. Менодиане назвали бы такие выздоровления чудесами, проявлениями божьей милости. Я врач, а потому вижу причину в более прозаической, но от этого не менее чудесной вещи — силе воли. Может быть, разум силва или дун-мага обладает возможностями, о которых я ничего не знаю. — Впрочем, я, конечно, видел, что они сотворили с моим плотом… Поколебавшись, я сказал: — Райдеру терять нечего. — И постарался отогнать непрошеную мысль: потерять могут другие. — В нормальных обстоятельствах человек, обладающий Взглядом, сопротивлялся бы воздействию дун-магии благодаря своему иммунитету. Райдер же будет без сознания… может быть, это облегчит дело.

— Как сможем мы заставить дун-магов делать то, чего они не хотят?

— Нам нужно будет пообещать им взамен то, чего они хотят очень сильно.

— И что же это?

— Жизнь. Они ведь пленники гхемфов. Они все видели, что делают гхемфы с дун-магами, я об этом позаботился. Им уже известно, что магия на гхемфов не действует. Они понимают, что бежать не смогут и умрут, как и остальные. Только моя просьба пока удерживает гхемфов от расправы.

— Мы можем пообещать, что освободим их, если они помогут Райдеру, но поверят ли они нам?

— Поверяв, если то же самое пообещают гхемфы, которые никогда не нарушают своего слова.

— Гхемфы не дадут такого обещания — они возненавидели дун-магов… из-за Эйлсы.

— Дадут, если их о том попросит Блейз Полукровка.

Блейз долго смотрела мне в глаза. Перед нами лежал, тяжело дыша, Тор Райдер, мускулистое тело которого могло бы послужить символом красоты Сотворения…

— Ты готов отпустить дюжину дун-магов ради одного человека? — хрипло прошептала Блейз. — Человека, которого ты почти не знаешь? Да понимаешь ли ты, какой вред эти выродки могут причинить?

— Понимаю… по крайней мере после того, что я сегодня увидел, я могу себе это представить. Не забывай: я чую их запах, а зло обладает особым зловонием. — Я вспомнил Джинну. — Да, я понимаю.

— Позволить этим людям убивать и развращать — разве это достойно хорошего врача? Да и вообще порядочного человека?

— Ты сама пошла бы на такое, — возразил я.

— Да, ради Тора я готова на что угодно, — согласилась Блейз. — Но ведь я любила его, и к тому же я не образцовая гражданка, с молоком матери впитавшая правила чести. А вот ты — ты врач, отказывающийся даже убивать животных, чтобы утолить голод. Почему ты готов выпустить в мир эту скверну?