Та, которая видит. Запах зла

— Если бы он умер, разве его чары не рассеялись бы? Острова Дастел снова появились бы на поверхности, хоть и пострадавшие от морской воды, но настоящие острова, а не рифы. Птицы-дастелцы сделались бы людьми. Ничего этого до сих пор не случилось, потому что Мортред все еще жив. Недаром говорят, что дун-маги не стареют так же, как обычные люди. Птицы-дастелцы верят, что рано или поздно магическая сила вернется к Мортреду и он снова попытается захватить власть над какими-нибудь островами. Тогда-то они его и найдут. — Флейм помолчала, дав мне возможность осознать всю важность услышанного. — Мортред был очень силен, — продолжала она задумчиво. — Его заклинание против островов Дастел действует уже почти столетие. Для заклинания это очень долгий срок.

Мы посмотрели друг на друга; она могла бы и не произносить следующих слов — я и так поняла, о чем она думает:

— Дун-маг, напавший на меня, тоже очень силен.

— Великая Бездна, Флейм!.. Даже если предположить, будто это один и тот же человек, — а я в это не поверю ни на минуту, — что тут можно сделать? Что дун-магу — прости меня, Руарт, — какая-то птичья стая?

— Дастелцев гораздо больше, чем одна стая. И многие из них обладают даром силвов — или Взглядом. Разве ты не обратила внимание на то, что Руарт беспрепятственно пролетал в окно, защищенное дун-магией? — Об этом я не подумала… Вот дуреха! Я сидела на краю кровати и выглядела, должно быть, так, словно меня шлепнули мокрой рыбиной. До сих пор я все-таки в душе не верила в птиц с человеческим разумом и человеческими умениями. Но спорить с очевидными доказательствами было невозможно: ни одно живое существо, не обладающее Взглядом, не смогло бы преодолеть созданное магией препятствие. Птицы и звери Взглядом не обладали — это был чисто человеческий дар.

— Нет, не может быть, — возразила я. — Подожди-ка… Если Руарт обладает Взглядом, его нельзя было превратить в птицу: дун-магия на него не подействовала бы.

Флейм печально улыбнулась.

— Когда Мортред своим колдовством погрузил острова в море, все их жители, обладающие Взглядом, погибли. Все до одного. Они утонули, потому что не превратились в птиц и не могли улететь. Именно невосприимчивость к магии их и погубила. Обычные островитяне и силвы птицами стали. Руарт и остальные — их потомки. И его родители, и родители родителей были птицами, но прадеды были птицами, в которых превратились люди. На теперешних дастелцев, обладающих Взглядом, магия не действует так же, как на тебя, но против старого заклинания, которое существовало, когда они были еще зародышами в яйцах, задолго до того, как у них появился Взгляд, они бессильны.

— Значит, среди птиц-дастелцев все еще рождаются силвы и обладающие Взглядом?

Флейм кивнула:

— Ты же знаешь, что такое Взгляд. Он просто вдруг появляется у детей в семьях, где раньше ничего такого не было. А вот дар силва часто передается по наследству, и тот факт, что родители теперь птицы, а не люди, ничего не меняет.

Теперь я все поняла и кивнула, сдаваясь.

— Ты бы познакомила меня с ними, Флейм.

Она поманила одну из птиц, и та вспорхнула с подоконника и села Флейм на руку.

— Блейз, это сир-Руарт Виндрайдер. Руарт, это сир-Блейз. — Не имеющие гражданства не обладали правом на приставку «сир», но мне все равно было приятно, что Флейм так меня назвала. Руарт серьезно кивнул и посмотрел на меня одним темно-синим глазом. В утреннем свете перышки на его плечах отливали голубым.

— Как поживаешь? — вежливо сказала я. — Мне очень жаль, что я не понимаю твоего языка. — Я посмотрела на Флейм. — Может быть, если Руарт не возражает, ты мне о нем расскажешь?

Флейм кивнула:

— Руарту двадцать два года. Он происходит из княжеского рода и приходится праправнуком последнему правителю Дастел — человеку. Мы более или менее вместе росли. Он вывелся в гнезде, которое располагалось в нише стены у моего окна, — так я с ним и познакомилась. Его мать имеет дар силва. Она любила меня, как родную дочь. — Флейм печально опустила глаза. — Руарт очень огорчен тем, что сегодня со мной случилось. Он чувствует себя… бессильным, а такое ему очень трудно вынести.

Ее слова говорили о переживаниях слишком мучительных, чтобы о них думать. Я видела, как привязана Флейм к Руарту, но их отношения казались мне странными и заставляли меня чувствовать неловкость.

— Новисс о нем знает? — спросила я.

Флейм помотала головой:

— Никто не знает, кроме тебя. Я никогда никому этой тайны не открывала. Мы притворяемся, будто Руарт — просто ручная птичка. Очень многим известно, что дастелцы превратились в птиц, но почти никто не знает, что эти птицы сохранили разум. И еще меньше тех, кому известно, что и их потомки разумны.

А я, значит, оказалась в числе этих избранных. Я склонила голову перед Руартом, благодаря за оказанную мне честь. Руарт ответил мне поклоном.

— Это ты прилетал на лодку, Руарт? — спросила я и покраснела.

Тогда я и узнала, как выглядит птица-дастелец, когда ухмыляется.