Та, которой не стало

– Харт придет к нам? Декстер, ты что-то перепутал. Только не Харт! – В голосе его послышались визгливые нотки, и Лонгтри слегка приподнял брови. Он прекрасно понимал, что на уме у Джорджа Эббота, но думал он о том, что многие считают Декстера Лонггри выжившим из ума стариком. Да, говорили они, были времена, когда с вождем Длинное Дерево нельзя было не считаться. Когда-то он был сильным, целеустремленным, влиятельным, волевым, но теперь – увы – все это в прошлом. Теперь у него в головном уборе не хватает перышка, а в: колчане – стрел. Зубы его расшатались и выпали, остались только память о былом величии да стариковское упрямство. «Это та, старая трагедия, – говорили про него старики и с сожалением кивали. – Он все еще никак не может забыть того, что случилось!»

Эббот в те годы был, наверное, еще в начальных классах, но и он, несомненно, слышал историю о том, как сошел с ума вождь Длинное Дерево. Конечно, с тех пор прошло много лет, и Лонгтри давно в хорошей форме, но… Разве на смену безумию не могло прийти старческое размягчение мозгов? Несомненно, Джордж Эббот полагал, что нечто в этом роде происходит с его собеседником.

Но Лонгтри было все равно. Пусть Эббот думает, как ему больше нравится, лишь бы от этого не страдало дело.

– Джордж, – сказал Лонгтри как мог убедительно, – ничто из того, что мы можем сказать или предложить, не способно убедить Харта присоединиться к нам. Он сам примет решение, когда созреет. Сам, понимаешь? И это решение будет его собственным. Навязать ему что-либо никому не удастся – не такой он человек.

Но Эббот не слушал и не слышал вождя. Другая мысль за владела им целиком.

– Что, если поднять ставки и увеличить размер его вознаграждения? – заявил он. – Как-то он отнесется к этому?

– Но, Джордж, предложение, которое мы ему уже сделали, было и разумным, и справедливым.

– Это так, но, возможно, нам стоило бы предложить ему своего рода «подъемные», как профессиональным спортсменам.

– Пойми, Джордж, дело вовсе не в деньгах. С другими этот номер, пожалуй бы, и прошел, но не с Хартом.

– Деньги любят все. Вся закавыка в том, что наш герой-астронавт не хочет, не желает быть индейцем! – Эббот сплюнул на пол. – Да, он выглядит как настоящий индеец, но внутри он белый. И он ведет себя как белый и хочет, чтобы окружающие забыли о том, какого цвета у него кожа. Но он нам нужен, этот самовлюбленный сукин сын, а значит, никакого выхода у нас нет – только нажим, сильный нажим! Попробуем разбудить его краснокожую совесть и посмотрим, что она ему подскажет.

– Кристофер Харт – совестливый человек, – подтвердил Лонгтри. – Но…

И снова Эббот не дал ему договорить.

– Придумал! – воскликнул он. – Как насчет такого плана: мы придумаем нечто весьма соблазнительное, что на данный момент не будет стоить нам ни цента. Например, пообещаем ему денежную помощь на покупку дома или новую машину… О! Это идея! Надо попробовать уговорить Фреда Игла пожертвовать ассоциации одну из тех шикарных машин, которыми он торгует.

– Ты действительно хочешь, чтобы нашу ассоциацию представлял человек, который берет взятки? – усмехнулся Лонгтри.

Коррупция в резервациях, подкуп администрации, отвечающей за строительные подряды и выдачу разрешений на строительство игорных заведений, как раз и были тем злом, против которого он собирался направить деятельность АЗКА. – Кроме того, – добавил он, – Харта тебе не подкупить, пообещай ты ему все золото мира.

Эббот в отчаянии всплеснул руками:

– В таком случае что предлагаешь ты?!

– Я предлагаю пойти в банк и внести аванс за наш новый офис, пока его кто-нибудь не перехватил.

– Не получив согласия от Харта? Ты действительно хочешь делать наше дело без него?

– Он наш, Джордж, можешь не сомневаться.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю.

– Опять одно из твоих видений? – язвительно спросил Эббот.

Оставив без внимания насмешку, Лонгтри шагнул к выходу.

– Я это знаю. Теперь и ты знаешь. Единственный, кто пока ни о чем не подозревает, это сам Харт. Но только пока, Эббот. Скоро и он тоже будет знать.

Выйдя из машины, Джем Хеннингс, не глядя, сунул ключи от зажигания служащему парковки и начал подниматься по ступенькам, ведущим к дверям подъезда. Консьерж в форме услужливо придержал для него дверь. Мельком глянув на него, Джем спросил:

– Ты что, новенький? Что-то я тебя раньше не видел.

– Так точно, сэр. Работаю первый день. Гарри Клемент к вашим услугам.

– Джем Хеннингс, квартира 17-Д.

– Если я смогу что-то для вас сделать, сэр, только дайте мне знать.

«Молодой да ранний, – подумал Хеннингс, быстрым шагом пересекая вестибюль. – С первого дня начинает выслуживаться, чтобы в Рождество получить чаевые побольше».

Он уже подходил к лифтам, когда Гарри окликнул его:

– Вы счастливчик, мистер Хеннингс. Во всяком случае, сегодня вам крупно повезло!..

Но как раз сегодня Джем отнюдь не чувствовал себя счастливым. Скорее наоборот: менее удачного дня у него давно не было. Должно быть, поэтому он не был расположен вступать в разговоры с обслугой, однако внезапная мысль о том, что Гарри Клемент может ему пригодиться, заставила Джема остановиться.