Та, которой не стало

– Это была не совсем молитва, во всяком случае, она не была похожа на это… – Он кивнул в сторону телевизора. – Я вообще никогда в жизни не молился, разве только в детстве, но тут… – Харт сделал паузу. – Экипаж спал, я был на дежурстве и смотрел то в бортовой иллюминатор, то в телескоп. И вдруг я осознал, насколько огромно, безмерно все, что меня окружает… – Он снова замолчал, словно подыскивая слова, чтобы описать величину и красоту Вселенной. – …Огромно и прекрасно, Мелина! И я почувствовал себя ничтожной пылинкой, исчезающе малой величиной, от которой ничто в мире не зависит.

Но вместе с тем я явственно ощущал себя частью чего-то еще более величественного, чем весь космос, вся Вселенная. Должно быть, это и был бог, бог-творец, владыка и создатель всего сущего… Я был соединен с ним, связан… уж не знаю, каким образом. И вот тогда, Мелина, я возблагодарил его за то, что он создал такое совершенство. И еще за то, что я стал одним из немногих, кто удостоился увидеть это собственными глазами. – Он поднял на нее взгляд. – Вот и все…

– Это немало, Вождь. – Она не решилась сказать Харту, как она польщена и тронута тем, что он поделился с ней таким глубоко личным переживанием. Больше всего на свете ей хотелось коснуться его щеки, сказать, что ему не нужно стыдиться этого момента пробуждения души, но она не осмелилась. Это было небезопасно для нее самой, поэтому она только произнесла: – Ты можешь верить в науку и иметь веру, Вождь. Одно другого не исключает.

– Наверное, ты права, – рассеянно согласился он.

Харт вытащил из кармана куртки сотовый телефон. Он позвонил сначала в свой рабочий кабинет, потом – в хьюстонский дом и прослушал поступившие сообщения, но перезванивать никому не стал. Немного помедлив, он набрал номер отеля «Мансон» и спросил, не звонил ли ему кто-нибудь после его отъезда.

Мелина вопросительно смотрела на него.

– Звонил Тобиас, – сказал Харт, выключая аппарат.

– Тобиас звонил тебе?

– Наверное, от Лоусона он узнал, где я остановился. Детектив просил срочно перезвонить ему.

– И ты… будешь перезванивать?

Харт отрицательно покачал головой:

– Если я это сделаю, я буду официально причастен к полицейскому… нет, теперь уже фэбээровскому расследованию. Рано или поздно об этом пронюхает пресса, и тогда… Словом, я бы предпочел, чтобы мое участие оставалось неофициальным как можно дольше. Впрочем, номер, который оставил Тобиас, я записал в память телефона. Он может нам пригодиться.

– Какой у него номер?

Харт включил телефон и продиктовал ей цифры.

– Да, это номер его сотового, – подтвердила она. – У меня он тоже есть.

– Ты помнишь все номера? – недоверчиво переспросил Харт.

– Что поделаешь, должно быть, у меня талант. Кстати, хорошо, что напомнил – в аппарате Джема я обнаружила номера, запрограммированные на автонабор. Вместо имен некоторых абонентов стояли только буквы. Все эти номера нужно проверить – вдруг один из них поможет нам найти ответ на вопрос, зачем Джем подослал ко мне этих лжефэбээровцев.

– Ты все еше думаешь, что это он? Что он подслушал твой разговор с ФБР, а потом подослал к тебе наемных убийц? Но зачем это ему? Это же просто бред какой-то!

– Зачем – я не знаю, но больше некому. В доме никого не было, кроме меня и Джема.

– Но в твоем аппарате мог стоять «жучок».

Эта мысль встревожила Мелину не на шутку.

– Но кто мог поставить его туда?

– Этого я не знаю. Я не уверен даже, что «жучок» действительно есть, просто надо учесть все варианты, чтобы не делать скоропалительных выводов.

– Нет, телефон не прослушивается, – твердо сказала Мелина. – Я уверена. Это Джем – я чувствую!

– Знаменитая женская логика?

– Скорее уж интуиция, однако ты вполне можешь ей доверять. С самого первого дня – после того, как Джем узнал, что Джиллиан убили, – он вел себя… странно. Помнишь, на очной ставке у Лоусона он заявил, что идея с искусственным оплодотворением ему никогда не нравилась? Но Джиллиан говорила мне прямо противоположное. Она утверждала, что Джем буквально подталкивал ее к этому, говорил, что хочет этого ребенка, ее ребенка! Значит, он лгал – обманывал либо Джиллиан, либо нас. – Она замолчала и молчала так долго, что Харт вынужден был спросить:

– Это все его странности, Мелли? Или есть что-нибудь еще?

Она подняла голову и встретилась с ним взглядом.

– Джем солгал про помолвку. Джиллиан непременно рассказала бы мне об этом. И сколько бы Джем ни ссылался на то, что они якобы поклялись друг другу хранить это втайне даже от меня, я ему не верю. Все-таки я хорошо знаю… свою сестру.

– Если Джем лжет насчет помолвки, то что еще он может скрывать?

– Именно это меня и беспокоит.

– Но может ли Джем быть причастен к убийству Джиллиан? Это просто не укладывается в голове!

– Мне не хотелось в этом признаваться даже самой себе, но, честно говоря, именно это и пришло мне в голову.

Выражение, появившееся на лице Харта, заставило ее порадоваться, что она – не его враг. И она надеялась, что никогда им не будет. Лицо Харта выражало стальную, не знающую жалости решимость. Он внимательно посмотрел на нее.

– Знаешь, мне кажется, в тебе погиб большой талант.