Та, которой не стало

– Потому что кто-то пытался убить тебя? – встревожено спросила она. – Ты понял, что нападение на тебя как-то связано с убийством Джиллиан. Так, во всяком случае, ты сказал.

– Это действительно правда, но не вся правда, а только ее часть. В том же разговоре ты спросила, воспользовался ли я презервативом, когда был с Джиллиан. Я сказал, что да…

– А на самом деле… – прошептала она.

– На самом деле я не пользовался.

– О-о-о… – Она опустила глаза и посмотрела на свои скрещенные руки. – Ты и вчера не воспользовался.

– Что было с моей стороны безответственно и безрассудно.

– Ну, насчет меня ты можешь не беспокоиться…

– Ты не так меня поняла, Мелли. Я заговорил об этом только затем, чтобы объяснить, какая причина заставила меня передумать. Что заставило меня в конце концов поставить под удар свою репутацию, карьеру, даже саму жизнь, как оказалось впоследствии…

Он взял Мелину за руку и с силой стиснул ее пальцы.

– В тот день Джиллиан ходила в клинику; это значит, что вероятность зачатия была наиболее высока. Я не знал об этом. Даже когда Хеннингс упомянул об этом в кабинете Лоусона, я не сразу понял, что к чему. Только потом до меня дошло…

– Да, ты прав. Тот день был одним из самых благоприятных для зачатия.

– Поэтому я и решил, что, коль скоро я не пользовался презервативом, Джиллиан могла зачать и от меня. Ты сама, наверное, имела это в виду, когда спросила, пользовался я профилактическими средствами или нет… – Он неожиданно почувствовал в горле комок и вынужден был откашляться, чтобы продолжить. – Понимаешь, Мелина, после того, как родной отец фактически отказался от меня, я поклялся, что, если у меня когда-нибудь будет ребенок, я ни за что его не брошу. Я всегда буду рядом, чтобы мой сын или дочь в любую минуту могли попросить меня о помощи – и получить ее. Жизнь своего ребенка я готов защищать даже ценой собственной жизни. – Он еще больше сжал пальцы Мелины. – Поэтому, если есть хоть малейшая возможность того, что Джиллиан зачала и мой ребенок погиб вместе с ней, я обязан добраться до того подонка, который это сделал.

Она пошевелилась и порывисто обняла его, прижав голову Харта к своей груди. Глотая слезы, она гладила его по голове и шептала слова утешения. Тепло ее тела и звук голоса подействовали на него с неожиданной силой, к тому же Харту было приятно хотя бы на время сложить с себя ответственность и почувствовать себя слабым, нуждающимся в утешении и защите. Один за другим падали все его защитные барьеры. Харт перестал быть военным летчиком, офицером, командиром «челнока», национальной знаменитостью. Теперь он был просто мужчиной… нет, даже не мужчиной, а маленьким Кристофером, ищущим сочувствия и помощи у кого-то, кто был сильнее и мудрее его.

Прошло минут десять, и Мелина осторожно отстранила его. Глаза ее все еще были полны слез, а когда она заговорила, голос был едва слышен.

– Вождь, скажи откровенно, ты… влюбился в Джиллиан? Ведь вы провели вместе всего несколько часов!

Этого вопроса Харт избегал с тех самых пор, когда, проснувшись утром в своем номере в «Мансоне», обнаружил, что Джиллиан нет. Он снова задал себе этот вопрос, когда узнал о ее гибели, и был поражен, насколько больно было ему сознавать, что Джиллиан потеряна для него навсегда. В третий раз он задался этим вопросом, когда, сидя в баре на Гринуилл-авеню, впервые осознал, что их близость могла стать причиной зарождения новой жизни. И каждый раз, когда он начинал испытывать влечение к Мелине, этот вопрос вставал у него на пути, не позволяя пойти на поводу у физического желания.

Но только до сегодняшнего дня. Сегодня он не выдержал и теперь никак не мог отделаться от ощущения вины.

Он устал, устал от этого вопроса, ответ на который был известен ему с самого начала.

– Да, я полюбил, – признался он. – Я полюбил твою сестру.

Шериф Ритчи неловко поерзал на стуле, который заскрипел под его тяжестью. Он ждал уже больше получаса. Он сделал все, чтобы соблюсти приличия, – позвонил заранее, договорился об аудиенции и приехал точно в назначенное время. Почему его заставили ждать столько времени, Ритчи не знал – ведь он же предупредил, что должен встретиться с братом Гэбриэлом по важному делу.

– Сколько мне еще ждать? – спросил он ворчливо. Мистер Хенкок ненадолго оторвался от компьютерного терминала, за которым работал:

– Понятия не имею, шериф. Может быть, вам что-нибудь нужно?

– Нет, спасибо. – Ритчи снова скрипнул стулом и добавил: – У меня к брату Гэбриэлу действительно важное дело!

– Да, вы уже говорили, – кивнул мистер Хенкок. – Я так и передал брату Гэбриэлу.

Это, впрочем, никоим образом не объясняло, почему его заставили ждать. Прошло еще не меньше четверти часа, прежде чем массивные двойные двери растворились и появился брат Гэбриэл.

На нем был только купальный халат. Никогда в жизни, даже в журналах, Ритчи не видел такого халата. Халат из тончайшего шелка небесно-голубого цвета идеально облегал фигуру проповедника. Вместо пояса тонкая талия брата Гэбриэла была перепоясана витым золотым шнуром с массивными кистями на концах.

– Добрый вечер, шериф Ритчи.