Та, которой нет

— Ну что ты! — рассмеялась Стася, заметив гримасу на лице Влады. — Уж если я от мамкиных ухажеров отбивалась, так что мне этот Коломийцев? Ну двинул по шее в темном углу, а на большее побоялся бы пойти. Гнилой и трусливый… Он тогда уже воровством промышлял, на шухере стоял, пока старшие квартиры обносили. Но я не знала подробностей, это потом уж… В общем, получилось так, что однажды мы столкнулись с ним в городе. Я шла с репетиции из училища, было уже довольно поздно. Узнала его сразу. А он меня. Стал приставать, говорить всякие гадости, но я вырвалась, потому что очень испугалась. А Егор за мной не пошел. И я стала следить за ним. Быстро поняла, что он там не один, и… позвонила в полицию.

— И что сказала? — Влада слушала Стасю, словно ей снова было тринадцать лет.

— Сказала, что странные люди ходят около дома. Да я и не рассчитывала ни на что! — сверкнула глазами Стася. — А полицейский наряд был недалеко, ну и…

— Их поймали?! — восхитилась Влада.

— Ага. Представляешь? Они вещи выносили уже. А хозяйка в квартире лежала. Ей голову пробили…

— А потом?

— А потом… — Стася поскребла по подоконнику ногтем. — А потом, когда я уже в театре работала, Гордецкий, наш директор, вызвал меня на разговор к себе в кабинет. Я не переживала, знала, что он, ну… женщинами не интересуется… то есть…

— Я поняла, — усмехнулась Влада, а Стася прикусила палец, сдерживая улыбку.

— Если честно, то я подумала тогда, вот оно — разглядели! Поняли, что я могу и умею. Но, — губы ее скривились, — все оказалось так банально, что… Этот Матушкин, заместитель…

— Я знаю… — Почувствовав сильное волнение, Влада положила ладонь поверх руки Стаси.

— Он все вещи своими словами называл, чего уж… А я ведь понимала, что Коломийцев вернется. И догадается, что это я его сдала. И дружкам своим расскажет. Наверное, и раньше бы сказал, да, видно, не додумался. Вот я и решила, что мне деньги нужны будут, чтобы уехать из города. Ничего меня здесь не держало, как ты понимаешь. Никого не было, чтобы вступиться, так что… Как в романе — осталось лишь продать свою честь…

— Ох… — не сдержалась Влада.

— И вот ирония — Бархатов оказался тем мужчиной, с которым я должна была… — новый вздох. — Что сказать, я не стала отказываться. Да я бы дурой была, если бы отказалась! Как-то сошлось все в один момент. Он бы, все равно, не остался со мной. Зачем я ему?

— Но он остался… — прошептала Влада.

Стася облизала губы:

— Не буду рассказывать тебе о том, что было между нами. Не потому, что это плохо, совсем нет. Кирилл — моя единственная любовь, и я бы никогда не оставила его, но…

— Почему ты так спешно уехала, Стася? В ту ночь, когда… когда погибла?

— О… — Стася дотронулась до лба, словно собираясь с мыслями. — Теперь я знаю, что с Кириллом. А тогда не понимала… То есть, видела, но не знала, что это болезнь. Мне казалось, что это происходит из-за меня, что это я так на него влияю. И Матушкин мне это все время говорил.

— Он врал! — Влада аккуратно и нежно привлекла ее к себе. Отчетливо почувствовала под тканью тугую повязку на руке Стаси.

— Кирилл хотел только одного — быть со мной. Но… в ту ночь, когда он уже спал, я… — Стася провела ладонью по животу, — я сделала тест. Купила его накануне, потому что почувствовала что-то. Я решила ничего не говорить Бархатову. Он не хотел детей. Танцевать я уже не могла… Мне надо было как-то решать все это… Я совсем не понимала, как быть. Поехала в свою общагу, чтобы подумать обо всем. А по дороге поняла, что с машиной что-то происходит. Я не могла затормозить, поэтому решила прыгать. Не спрашивай, как это произошло. Я на таком адреналине была, что боли совсем не чувствовала. Видела, как машина с моста свалилась. А меня в сугроб утащило. Потом появилась другая машина…

— Это был Глеб.

— Да-

— Почему ты не сказала ему?

— Зачем? — удивилась Стася. — Зачем было втягивать его во все это?!

— Но ты ему написала.

Стася покачала головой:

— Не знаю, как это получилось. Я написала это сообщение раньше, потому что он стал что-то подозревать. Я ведь думала, что Глеб решил, что это моя вина — болезнь Кирилла. Уж лучше так — умерла и умерла. И Коломийцев, и Матушкин могли рассказать и сделать так, что я бы выглядела отвратительно в глазах Бархатова. Этого я бы не вынесла… — ее голос зазвучал тверже. — Сообщение ушло само, от удара, я думаю. Потом я потеряла сознание, а когда очнулась, Глеба уже не было… Страшно болела рука. И еще — я очень боялась, что ребенок не выживет. А он все, что у меня оставалось от Бархатова. И я пошла…

— Куда?! — по телу Влады побежали мурашки.

— Сюда, в больницу… Мне повезло, Дмитрий Эдуардович был на месте.

— Ты что, шла босиком? Я видела твой ботинок… Почему не вызвала такси? Черт, извини, я просто в таком ужасе, что плохо соображаю…

— Наверное, я чувствовала себя так же, не помню…

У Влады завибрировал телефон в кармане. Вздрогнув, она достала его и посмотрела на дисплей:

— Глеб…

70

Бархатов