Та, которую я... (СИ)

Нет, ну найденные трусы, я, само собой, рассматривал. Натягивал их на всё подходящее. Но воспроизвести хотя бы приближенный к оригиналу макет у меня никак не получалось.

Да и откуда мне знать каков он — оригинал?!

Порой мне всё-таки не хватало лунной подружки. Но я гнал подобные мысли прочь. Это ведь что-то запредельное. Как я вообще умудрился такое пережить и в определенной степени со всем этим смириться?

Однако доходило до того, что я на каждом шагу ощущал ее бесплотное присутствие. Может, и не всегда она была поблизости, и я принимал свой внутренний голос за ее слова.

Но вскоре всё прекратилось.

Возможно, я просто научился не замечать. Тут иногда на «полноценных» девушек — в смысле с грудью и привлекательными ягодицами — не обращаешь внимания, а что уж говорить об Алиске, у которой ничего этого нет.

Поначалу Вовка приставал с расспросами: куда запропастилась Алиса?

Он беспокоился за нее чересчур уж безмерно.

Еще бы. Такая красотка.

К тому же он знал, что у меня с ней сложились совсем непростые взаимоотношения, что я видел ее лишь частично. Пусть он в это и не верил, но понимал, что я воспринимаю происходящее, как из ряда вон выходящее. Стало быть, ждал от меня всяческих насыщенных полномасштабных эмоций. Но мое внешнее проявление своих чувств не подпадало под общепринятые шаблоны.

Я носил маску безразличия.

И приятель заклеймил меня прозвищем «человек без эмпатии». Хотя на самом деле эту самую эмпатию следовало бы проявлять ему по отношению ко мне. Как-никак мы с ним друзья.

В общем-то, мне было всё равно, как он меня называет.

Прозвище абсолютно неприлипчивое. Вряд ли оно сможет расползтись по академии. Однако после исчезновения Алиски дружба между нами стала ускоренно затухать.

И я основательно убедился в утверждении, что от женщин жди одних неприятностей. Даже такую крепкую многолетнюю дружбу, как у нас Вовкой, залетная расфуфыренная красотка сумела разрушить в два счёта.

Пусть я и не показывал виду, но лишиться приятеля, и, конечно же, Алиски мне было очень жаль. А Катя после того похода в ресторан обходила меня стороной. «Просить» еще кого-нибудь из девиц у меня желания сейчас не возникало.

Одиноким жить проще, но когда ты в полной мере осознаешь свое одиночество, то становится невыносимо тоскливо.

И в один из моментов приступа такой тоски я вдруг отчетливо услышал голос Алиски. Не свой внутренний, а достоверно ее голос.

— Погуляй со мной, — тихо сказала она.

— Да раз плюнуть! — радостно воскликнул я, но, оказалось, что сделал это мысленно.

И чуть успокоившись, и тщательно убедившись, что ее головы поблизости по-прежнему не видно, повторил свои слова, однако уже с более умеренным эмоциональным порывом.

Ну вот. Совсем недавно я мечтал избавиться от назойливой лунной подружки, а стоило ей пропасть и появиться снова — у меня радости полные штаны. Позвала меня, и я уже бегу к ней сверкая пятками.

Неважно у меня обстоят дела с твердостью характера.

Надо как-нибудь над этим поработать.

Но не сейчас. Сейчас прогуляться мне точно не помешает. В общем-то, я и так был на улице. Просто изменил направление движения, зашагал не к дому, а свернул с бульвара на боковую узкую улицу, где народа было гораздо меньше.

Ведь если я стану беседовать с невидимой Алиской, то меня могут неправильно понять. Не каждый бы прохожий предположил, что я пользуюсь гарнитурой.

— Где я?! Что это?! Что со мной происходит?! Кто это со мной сделал?! — неожиданно вскрикнула лунная подружка с незнакомыми нотками в голосе. — Да будут они прокляты!

— Гуляем, сама ведь попросила. О! А ты тоже любишь проклятьями разбрасываться, — хохотнул я, пытаясь ее успокоить.

Мало ли, что у нее там происходит в голове?

В голове, которой нет. Ну, по крайней мере я ее не вижу.

Стало смеркаться, хотя до вечера было еще далеко. Я поднял глаза вверх и посмотрел на защитную атмосферную пленку. Там, за заградительным барьером, клокотала и бурлила грозная природная стихия. Солнце напрочь заволокло темными тяжелыми тучами. Было зябко, а Алиска подозрительно молчала.

Всё это начало меня потихонечку раздражать.

Я ускорил шаг, чтобы согреться, и уже подумывал повернуть к дому.

Вспыхнули уличные фонари, и тут раздался сдавленный голос Алиски:

— Помоги мне! Спаси меня! Скорее!

Я ошарашенно завертелся на месте, вглядываясь в окружающие здания и деревья. Мне показалось, что в темную подворотню метнулись два пышных хвостика ее русо-золотистых волос. Причем ее голова наконец-то крепилась к довольно стройному девичьему телу. Жаль, что отчетливо разглядеть подробностей не получилось.

Я изо всех сил помчался вслед за ней.

«В какую беду она могла угодить? — колотились мысли и сердце. — Куда успела вляпаться? И как?!»

Я ворвался в темноту и притормозил. Черные силуэты домов скрадывали обзор.

Ни черта не видно!