Та, которую я... (СИ)

Быстрыми шагами мы преодолели вестибюль, взбежали по изогнутым лестничным пролетам на нужный этаж и тут уже неторопливо, словно заново знакомясь с позабытыми за летние каникулы запахами и звуками «знаний», доносящимися из приоткрытых дверей учебных помещений и туалетных комнат, подошли к своей аудитории.

Я резко вошел внутрь и решительно двинулся к нашему «плацдарму», мысленно скручивая подходящие фразы, — нужно наглую красотку поставить на место раз и навсегда, но и сдуру махом не испортить с ней возможные впоследствии теплые отношения.

Отношения с красоткой?!

Теплые?!

Смешно…

Видимо, она обронила что-то. Полностью залезла под стол, лишь пышные хвостики ее русо-золотистых волос торчали над столешницей. Противная волна дурных предчувствий окатила мои извилины и, немного задержавшись в горле, устремилась вниз ледяным водопадом.

Я насмешливо относился к капризным приступам своей бестолковой интуиции и подобным предостережениям никогда не придавал особого значения.

Так поступил и сейчас.

Я глухо кашлянул — для солидности. И тут же стукнул кулаком по столу — для подтверждения твердости своих намерений и заодно для устрашения.

На всякий случай.

Русо-золотистые хвосты колыхнулись и приподнялись.

Показалась симпатичная челка. Вслед за ней на поверхность стола выкатились два огромных изумительных глаза.

Ну конечно, не выкатились, но были они действительно изумительные. Огромные и изумрудные.

Когда же передо мной появилось всё лицо красотки — с небольшим красивым носом и восхитительными алыми губами, растянувшимися в милой улыбке, — мое сердце рухнуло в пятки…

Нет, не от страха, конечно. А от… Да черт его знает от чего!

Это было ее лицо… Моей утренней гостьи.

Той, что с Луны.

— Тыыыыы, — удивленно протянул я, с шумом освобождая легкие от воздуха. — Тебе тут нельзя находиться.

Ой, дурак!

Надо было сделать вид, что вижу ее впервые. Вдруг она уже успела разболтать про мой доисторический принт на футболке? Легко бы отмазался: знать ее не знаю. И совсем незнакомая мне девица сочиняет ерунду какую-то, наверное, за то, что ей случайно на ногу наступил и не извинился.

Но слабину уже дал.

Сам распахнул ворота — входите насмешки! Не стесняйтесь. Будьте как дома!

Аккуратно зыркнул в одну сторону. Потом в другую. Вроде ничего. Никто на меня не смотрит, посмеиваясь или ехидно улыбаясь.

Значит, пронесло пока.

Вовка рядом стоял, пихал в бок и назойливо нашептывал на ухо:

— Ты ее знаешь?! Так давай знакомь скорее!

А Алиса с легким укором выдала мне таким же точно ласковым голоском, как и утром (когда не сердилась, а просто со мной разговаривала):

— Что же ты сразу не поинтересовался: где я и чем занимаюсь? Как живу тут, на Земле?

— Вот интересуюсь. Прямо сейчас, — выдавил я сквозь пересохшее горло.

— Я ведь говорила, что ты теперь от меня никуда не денешься, — еще ласковее сказала девица, уставилась на меня жгучими изумрудными зрачками, мило растягивая губы по всему лицу, и начала медленно и очень интригующе подниматься, пока не выпрямилась во весь рост…

Вовка нервно подергивал меня за рукав. Было слышно, как пузырятся его слюни от восхищения и животной страсти, а похотливые мысли неистово стучатся лбами в его черепной коробке.

А мое состояние… Если его сравнить с ударом молнии, то и того недостаточно.

Оно было намного плачевнее.

У меня отнялся язык, лицо перекосилось, руки повисли непослушными плетьми вдоль тела. Мои глаза остекленели. Хорошо, что не хватило сил даже выругаться для расслабления моей в одну секунду убитой нервной системы.

Ругаться в стенах академии категорически запрещено.

За такое можно схлопотать строгий выговор. Да и вылететь из академии недолго.

Нет. На меня так подействовало не то, что у красотки Алисы было «расфуфыренным».

Этого я не увидел.

Не увидел я у нее вообще ничего…

Голову её — да. Вижу. И обувь есть.

А между ними — ПУСТОТА…

В какой-то миг я все-таки выскочил из состояния оцепенения, резко крутанулся, схватил Владимира за руку и выволок его из аудитории.

Кое-как отдышался лишь под лестницей, куда затащила меня сумятица в моей голове. Ну и удивленного Вовку тоже.

— Что с тобой? — затарахтел, посмеиваясь, приятель. — Остолбенел от ее красоты? Ты же вроде знаком с ней? Или просто не видел давно, а тут раз — и обомлел?

Признаваться во всем как есть — я пока не стал.

Мало ли что.

Вероятно, у меня просто временное помутнение рассудка.

Сегодня стрессы — на каждом шагу. Первый день занятий. С утра — Алиска, и теперь снова она…

Вот и результат.

— Ну да, растерялся, — согласился я, сокрушенно вздыхая. — Такая красотка — что ты! В глазах померкло от ее небесной красоты. А тебе она приглянулась?

И выжидающе уставился на товарища. А вдруг и он ее увидел такой же, как и я? Да нет, конечно. Тогда бы и Вовка выглядел не лучше. И если у меня помутнение в мозгу не прояснится еще какое-то время, то хотя бы буду примерно знать, что у Алиски там — между головой и туфлями. Ну, разумеется, как это видит Владимир. А вкусы на женщин у нас с ним похожие.

Опять сам себя насмешил.

Где мы с Вовкой, а где женщины?