Та, кто приходит незваной

— О, какой подвиг — остаться с любящим мужем и родной дочерью… Я сейчас заплачу. Остаться в доме, где все хозяйство тащит на себе моя мать, остаться там, где никто тебя не контролирует, никто ничего не заставляет тебя что-то делать. Какой подвиг! Кто бы тебя, дуру такую, безрукую и наглую, ленивую, стал бы терпеть, кроме меня? — с ненавистью негромко произнес Сергей.

Лиля некоторое время молчала, едва заметно вздрагивая. Было видно, что внутри у нее тоже все клокочет.

— Что, правда глаза колет? — насмешливо продолжил Сергей. — А не надо мне спектакли устраивать, провоцировать… Ты ведь провокаторша, Лилька. Это отвратительно. Вот есть такие бабы, провокаторши… Сами нарываются. Потом вопят, что мужик ей в бубен дал. А не нарывайся! Нет, я не оправдываю мужчин, которые руки распускают, но ведь есть они, такие мерзкие тетки, вроде тебя, которые способны любого довести.

— Ты чужой, — с трудом проговорила жена. — Ты всегда был мне чужим. Ты мне не мешал, да, за что спасибо огромное. Но ты меня и не поддерживал. Ты никогда не интересовался тем, что я делаю, зачем. Твой пофигизм — это еще не поддержка.

— Ой, можно подумать, ты особо моей жизнью интересовалась, — парировал он.

— И ты мне не интересен, ты прав. Мы — чужие. И зря я старалась сохранить семью… И вот про твою мать…

— Давай, давай, про мою мать! Какая она поганка тоже…

— Она замечательная женщина. Я ее очень уважаю. Я с ней практически и не скандалила никогда. Хочет она жить с нами — ради бога. Хочет быть главной, быть хозяйкой в нашем доме — да пожалуйста. Она хотела всем управлять — я отдала ей бразды правления. А если бы не отдала, знаешь, что получилось бы? Война — вот что. Война и ад.

— Какие громкие слова… — усмехнулся Сергей. Но тем не менее он чувствовал в словах жены правду. Он никогда об этом не думал — благодаря чему в доме царит мир и порядок… Выходит, Лиля уступила матери главенство в доме, матери, которая, сколько помнил себя Сергей, всегда являлась женщиной деятельной, командиршей в быту.

— Но что ужасно, я теперь избалована, да, — кивнула Лиля. — Я привыкла ничего не делать по дому. Это так удобно… Вот сегодня вечером пыталась помочь Раисе Петровне, и что? Все не так. Посудомойка — зло, посуду надо мыть руками, с помощью хозяйственного мыла. Ну, раз так, ладно, давайте сама помою, вручную… «А ты неправильно моешь, плохо ополаскиваешь, Лиля. Я лучше сама!» — передразнила жена Раису Петровну.

— Ну, кое в чем ты права… Я понимаю, моя мама не подарок, и не всякая женщина согласилась бы с ней жить… но, ты помнишь, я не мог оставить ее одну, она одна бы точно свихнулась…

— Я помню, — вяло сказала Лиля. Сползла под одеяло, повернулась на бок. — Ладно, давай спать. Тебе завтра рано вставать. Заметь, я тебя не спрашиваю, где ты все время пропадаешь. Я думаю, ты нашел себе кого-то. Да ради бога! Думаешь, ревновать буду? А смысл? Все равно мы чужие люди, мы не будем жить вместе.

Сергей вздрогнул. Казалось, самое время признаться Лиле, рассказать ей о Светлане. Вот он, сладкий миг отмщения! Ты мне изменила? Ну так я тебе тоже! А чего ты хотела, милая моя…

— Мы чужие? Мы не будем жить вместе? Где логика, Лиля… Тогда я решительно не понимаю, зачем ты рассталась с Лазаревым?

— У него жена. Ребенок тоже, — не поворачиваясь, равнодушно ответила Лиля. — Жена его едва руки на себя не наложила, когда узнала обо всем… Я не хочу, чтобы по моей вине погиб человек.

— А… если бы она не стала на себя руки накладывать, его жена? — осторожно спросил Сергей. Выключил свет, лег на другую половину кровати. — Ты бы ушла к своему сценаристу?

— Да.

Это «да» почему-то оглушило Сергея. Почти парализовало.

— Ты меня совсем не любишь, Лиля? — сдавленным голосом спросил он.

— Какая разница… Я ничего не хочу слышать о любви. Мне плохо. Я сегодня поймала себя на том, что злюсь на Вику. За то, что она не сможет меня понять. Что она будет против меня. Это последнее дело, Сережа, считать собственного ребенка виноватым в своих ошибках… Поэтому я решила тебе все рассказать. Невозможно жить во лжи, притворяться… Только учти: Вика теперь тебя не простит.

— За что это она меня не простит? — прошептал Сергей.

— За то, что ты, именно ты разрушишь нашу семью.

— С чего это я ее разрушу?

— С того, что у тебя есть другая. Я уже устала прикрывать тебя перед домашними.

— Да нет у меня никого, — осторожно произнес Сергей.

Услышал короткий смешок в ответ.

Больше Лиля ничего не сказала, и он тоже молчал, лежа с закрытыми глазами, раздавленный, опустошенный.

Он совсем не того ожидал. А чего? Он сам не знал, представлял объяснение с женой в каком-то другом ключе. И уж вовсе не ожидал от себя, что способен ее ударить, пусть и не нарочно.