Та-Ро

Взяла на рецепции ключ от номера. Влезла в душ, беспощадно бичуя ни в чем не виноватое тело ледяной струей. Она ненавидела холод. Потом переключила смеситель на обжигающий поток, чередуя почти кипяток, с риском быть ошпаренной, и максимально низкую температуру воды. Контрастный душ ослабил жалость к себе, обуявшую Лину. Настроение приподнялось с критической отметки. Завернувшись в полотенце, девушка вытянулась поперек двуспальной кровати, занимающей почти весь номер.

Яна появилась в шесть утра. Зацелованная, сияющая, хихикающая и совершенно счастливая.

* * *

Хороши же они были на завтраке в субботу. В половине десятого еле выползли из номера. Помятые, опухшие мордашки говорили сами за себя. Неунывающая Яна показала язык зеркалу.

-Красоту не пропьешь, не прогуляешь.

Лина вздохнула, любоваться собою не стала. Зачем зря расстраиваться? Воинствующим оптимизмом Яны судьба ее не наделила. Взяла чашку, налила крепкий кофе, бросила в него два ломтика лимона. Обвела взглядом зал в поисках приятельницы и столика, который она захватила. В дверях, выходивших на бассейн, стоял... Даниил? Лина узнала силуэт. Лица на таком расстоянии рассмотреть не смогла бы. Руки дрогнули, кофе щедро плеснуло на футболку. Ложечка упала на пол. На шум обернулись полный немец и его сухопарая жена. Лина с извиняющейся улыбкой присела, подобрала чайную ложку, положила на поднос с грязной посудой, наперевес с ним удачно проплывала официантка. Даниила не было. Не сквозь землю же провалился?! Или она обозналась? Выдала желаемое за действительное? Кошка драная. Обругав себя, отхлебнула кофе, услышала смех Яны за колонной, пошла на него, как корабль на сигналы маяка в штормовую ночь.

Сверкая очами, так романтично по-болгарски именуются глаза, Яна беседовала с Живко. С Живко? Ясно. Вот чьи широкие плечи сбили Лину с толка.

Янин поклонник слегка наклонился к столу, левая ладонь на спинке стула, в правой - ручка. Царапая на салфетке некие важные сведения, время от времени он безмятежно и расслабленно кивал. Диалог велся на русском. Оба, увлеченно и весело, уточняли какие-то моменты. Яна переспрашивала, отказывалась и соглашалась.

-Доброе утро.

-Добрый день.

Вежливо ответил Живко. Поцеловал Яну в нежно облитую румянцем щечку. Улыбнулся Лине, вышел.

-Красавчик, правда? И брат не хуже.

Лина невольно вздохнула.

-Чем ты обидела парня?

Укоризненно поинтересовалась Яна. Она намазывала тост джемом и не смотрела на приятельницу.

-Стоило оставить на часок без присмотра! Такого джигита проворонила!

-Ничего не случилось. Сама понять не могу.

Лина сгорбилась над остывающим кофе. Кофе? Вот какого цвета глаза у Даниила.

-Лина? Ау!

Яна поливала шопский салат оливковым маслом. Салфетку с записями она успела убрать в карман. Персиковая губная помада, персиковый лак для ногтей, бретелька персикового бюстгальтера на плече в сбившемся вороте персиковой блузки. Лине хотелось кричать с горя! Почему он ушел? Почему сказал, что не желает ее видеть? Скрывающий злость под безразличной вежливостью, далекий, совершенно чужой, своенравный и непонятный. Пахнущий морем и солнцем. Почему?

Персиковая Яна покачала головой.

-Жаль. Могли бы вчетвером прокатиться сегодня вечером. Живко приглашает меня в ресторан. Жаль. Надеюсь, ты не станешь дуться на меня?

Лина нашла в себе силы улыбнуться.

-Ни за какие коврижки. Ты - замечательная. А чем я обидела парня, убей меня, не соображу.

-Отказала в сексе?

Лина печально вздохнула.

-Увы, мне грешной. Увы. Чего не было, того не было. Никто ни о чем не просил. К моему огромному сожалению.

Расправляющаяся с салатом подруга пожала плечиками. Великодушно изменила точку зрения. Снимая с плеч девушки чувство воображемой вины простым пояснением.