Та самая девушка (ЛП)

Не то чтобы я часто ходила на первые свидания. Или даже встречалась с парнями наедине на публике. Но я пробовала всю эту штуку с ответственным отношением к работе и надеялась применить это в оставшейся части своей жизни и разобраться со сложным дерьмом, преследовавшим меня повсюду. По крайней мере, я могла бы добавить в свою жизнь весёлую кофейню.

Я хотела вернуться сюда с ноутбуком и поработать над осенним меню "Бьянки". Я свернулась бы калачиком в одной из круглых кабинок у окна и мечтала бы о самой вкусной еде, которую когда-либо видел Дарем. Кроме того, это место было больше, чем просто его декор. Кофе у них был превосходный.

Даже остывший.

Болтая по телефону в ожидании Мэтта, я подтвердила своё участие в девичнике Веры на следующей неделе и ответила на несколько электронных писем. Нервы сжимались в моём животе, прыгая с высоких трамплинов и участвуя в соревнованиях по синхронному плаванию.

Последние несколько парней, с которыми я встречалась, были в большей степени такими же — знакомые друзей с благими намерениями. Хотя то, что мы встречались, было преувеличением. По сути, мы делили самые неловкие, неестественные трапезы в истории свиданий вслепую, и я убегала, прежде чем они смогли бы попросить о втором шансе.

Прошло много лет с тех пор, как я встречалась с парнем, который вызывал у меня интерес. В старших классах, благодаря моему старому доброму папочке, я была вынуждена избегать школьных компаний Дарема. Мальчики, с которыми я встречалась в те претенциозные годы, были сущим кошмаром. Даже если они умудрялись не предполагать, что ты собираешься переспать с ними через три минуты после встречи, я находила их скучными и не амбициозными.

Конечно, они хотели заработать денег, но речь не шла о какой-либо жертве. В них не было настоящего драйва. Да и с чего бы, если отцы уже проложили для них дорогу. Всё, что им нужно было сделать — шагнуть в запланированное будущее, которое обеспечил их трастовый фонд.

Не то чтобы мне стоило говорить, когда дело касалось трастовых фондов.

Это привело меня к следующему этапу свиданий — с мужчинами, знающими о моих деньгах.

Честно говоря, отчасти это была моя вина. После окончания средней школы, когда мой отец умер, и я получила полный доступ к деньгам, которые он мне оставил, я немного… одичала. Едва ли я могла жаловаться на парней, привлечённых моими деньгами, учитывая, что как я швырялась ими практически каждую ночь.

Это было тёмное, мрачное время. Я была потеряна в горе, смятении и этом мире и не могла в нём ориентироваться без руководства моего отца. Я начала заниматься самолечением наркотиками, алкоголем и вечеринками.

Какое-то время это работало. Мне не нужно было думать о том, каким мудаком был мой отец, и о чувстве вины за то, что я всё равно скучала по нему. И мне не нужно было думать о том, что я делаю со своей жизнью, или о том, что я хочу с ней сделать, или даже о том, какова моя цель на этой планете. В толпе, в которую я втянулась, было всё, что мне нужно, чтобы отвлечься, особенно мужчины, готовые мне помочь.

Или желающие взять, что они хотели, без моего разрешения.

Когда вечеринки закончилась самым ужасным образом, я впала в депрессию. Мужчин там не было. Там вообще не было людей. Там была только я, мои сожаления и ненависть к себе.

И достаточное количество панических атак, вызванных страхом.

Кулинарная школа вытащила меня из безнадёги тех дней, потому что научила работать ради чего-то. Она показала мне, что работа, особенно работа, которую я любила, может гораздо эффективнее помочь уйти от трудных моментов моего прошлого, чем вечеринки.

Я не могла преодолеть сво"e уныние в те дикие дни. Или избавиться от чувства изоляции. Подавленности. Я была более одинокой, чем когда-либо.

Еда показала мне, как чувствовать себя потрясающе в конце тяжёлой ночи. Полноценной. Наделённой силой. Истощённой.

Но это также привело к следующему варианту свиданий — свидание, которого не существовало, потому что я всё время была чертовски занята.

К тому, что мне нравилось называть самоупорядоченным целибатом. И я была счастлива. Я была счастлива в одиночестве. Ну, в основном счастлива. По крайней мере, счастлива, что избавилась от страха в своей жизни.

Или большей части страха.

Хотела ли я вообще остепениться? Это был большой вопрос.

Откровенно говоря, я была за миллион миль от того, чтобы хотеть детей и всю эту домашнюю жизнь. Но я начала замечать, насколько абсолютно мо"e одиночество. Мне хотелось, чтобы кто-нибудь написал мне в конце тяжёлого дня. Чтобы кто-нибудь пришёл на рождественский ужин в дом моей мамы. Хотела бабочек в животе и головокружения, возникающего после ответа на конкретный телефонный звонок. Я хотела избавиться от боли, возникающей в груди всякий раз, когда я думала о своих счастливых друзьях или случайных людях, держащихся за руки во время прогулки по продуктовому магазину.

Наблюдение за тем, как мой брат кардинально меняется для Молли, было самой восхитительной вещью на свете. И Киллиан и Вера. А теперь Уайетт и Кайа.