Та самая девушка (ЛП)

— Иногда. Мои мама и папа были женаты, но не всегда вместе. В детстве для меня это не имело смысла. И, честно говоря, я всё ещё не собрала все кусочки воедино.

— Как так?

Я покраснела, как обычно. Воспоминание о моём отце обычно вызывало у меня самые худшие эмоции.

— Он был серийным мошенником. Типа, в самом худшем смысле. Но ему нравилось быть женатым. Или, скорее, как только он женился на моей маме, он решил, что больше никогда не женится. Как будто это было всё для него. Он не собирался снова связываться с этим. И он никогда не хотел развода. Итак, мои родители остались вместе. Даже несмотря на то, что иногда они не были вместе. В этом есть смысл?

— Он заботился о ней, когда они не были вместе?

Я пожала плечами.

— Я не знаю. Она почти не говорит об этом. Были времена, когда я была у неё дома, и она была такой бедной. Как будто едва в состоянии держать свет включённым. Но потом я узнала, что ему удалось добиться её увольнения с последней работы, чтобы она захотела вернуться в его дом. Или он перестанет платить алименты на ребёнка, так что она будет вынуждена позвонить ему. Он был таким безумно жестоким.

Ванн откинулся на пятки.

— Он пытался с ней всё уладить?

Смех вырвался из меня, и я возненавидела, как горько это прозвучало.

— Нет. В том-то и дело, что он никогда не хотел меняться. Он просто хотел, чтобы она смирилась с ним, — я сглотнула комок нежелательных эмоций. — К тому времени, когда он заболел, моя мама была измотана его играми. Она вернулась и заботилась о нём, пока он не умер. Но у неё всё получилось, потому что он оставил ей немного денег, — я повела плечами, пытаясь прогнать холодные воспоминания о моём умершем отце. — Несколько лет назад она действительно вышла замуж за одного из его деловых партнёров. Тони — самый милый парень на свете и просто обожает её. Они действительно счастливы. Они проводят лето в Париже.

Он улыбнулся, и мне показалось, что он рад за мою маму, хотя никогда не встречал её раньше.

— Вы близки?

— Я и моя мама? Да, очень. Она мой любимый человек.

Он рассмеялся надо мной и встал, протягивая ладони.

— Руки.

Я моргнула, глядя на него.

— Да, это так. Очень хорошо, Ванн. А теперь, где твой?..

Он закатил глаза, но тоже рассмеялся. Потому что я была весёлой.

— Нет, я хочу твои руки. Они истекают кровью. Я собираюсь закончить приводить тебя в порядок.

Я сделала, как он просил, протянув к нему руки. Его прикосновения были такими нежными, осторожными и властными, и он всегда был такой дихотомией мягкого и жесткого. Нежный и грубый. Сладкий и солёный. Это сводило меня с ума. И вмешивалось в мои более рациональные мысли.

— Спасибо, — прошептала я низким и хриплым голосом.

— Всегда пожалуйста.

Я поняла, что он был на удивление хорош в этом. Он точно знал, что делает.

— Ты делаешь это для всех женщин, которые падают перед твоим магазином?

Его ухмылка была хитрой.

— Технически, ты единственная женщина, упавшая лицом вниз на моей парковке, которую я заметил, — я снова ткнула его носком туфли в почку, и мне понравилось смотреть, как он извивается. — Эй!

— Джентльмен должен говорить леди, что женщины всё время падают. Что ты тратишь полдня на то, чтобы лечить окровавленные колени и поцарапанные ладони.

Он посмотрел на меня и покачал головой.

— Как насчёт того, чтобы я сказал тебе, что я справляюсь со своей изрядной долей травм, но обычно во время наших вторничных велосипедных прогулок в тако. Все напиваются, а потом падают, и я обычно единственный в здравом уме, чтобы иметь с ними дело.

Я была странно тронута тем, как это было мило.

— Доктор Делайн, медик-велосипедист.

Он фыркнул от смеха над моей банальной шуткой.

— Да, что-то в этом роде. Кроме того, мой отец долго болел, и я научился некоторым трюкам, пока он был на попечении.

Веселье замерло на моих губах, моё сердце сжалось из-за него. У меня защемило сердце, когда я вспомнила, что он тоже потерял свою маму.

— Отстойно смотреть, как страдает тот, кто тебе дорог.

Наши взгляды снова встретились, и я вдруг поняла, как близко он был, стоя между моих ног, баюкая мою ладонь в своей.

— Это действительно так.

— Хотя ему лучше, да? Я имею в виду, твоего отца?

Его покачивание головой было осторожным.

— На данный момент ремиссия. Ему всё ещё нужно сделать сканирование.

— Тем не менее, это хорошая новость.

— Ты любила... своего отца? — увидев мой взгляд, он быстро добавил. — Я не был уверен… Судя по тому, как ты говорила о нём, я не понял, какие у вас были отношения.

О. Я тоже. Ванну я призналась.

— Сложные, напряжённые. Высокопарные. Но он был моим отцом. Я всё равно любила его. Независимо от того, насколько он был мудаком.

Последовала тяжёлая пауза, пока Ванн переваривал эту информацию. Сейчас настроение было слишком тяжёлым. Слишком серьёзным.

— Плюс, он оставил мне сумасшедшее наследство. Ты должен любить кого-то, кто делает тебя богатым, верно?

Его удивлённый смех заставил меня улыбнуться. Я наблюдала, как на его лице промелькнуло двадцать выражений, пока он решал, как отнестись к моему откровенному ответу.