Та самая девушка (ЛП)

Уайетт взглянул на телефон. Я знала, что он хочет добраться до Кайи, и это ещё больше расположило меня к нему. Но мне нужно было подкрепление. Я не могла остаться наедине с Ванном Делайном и его крестовым походом, чтобы доказать, насколько нормальным он был для всех.

Мой рот, по-видимому, не получил сообщения, и я услышала своё предложение:

— Если тебе нужно идти, Уайетт… ты можешь.

Он оторвал взгляд от телефона и сказал:

— Да?

— Конечно, я думаю, что всё под контролем? — я посмотрела на Ванна, который кивнул в ответ.

— Ты можешь открыть капот?

Было ли это "да" на мой вопрос? Я снова посмотрела на Уайетта.

— В худшем случае я вызову эвакуатор и на "Убере" поеду домой. Это не так далеко, — Уайетт начал протестовать и забота о моём друге пересилила беспокойство о себе. — Иди, серьёзно! Со мной всё будет в порядке.

Он нервно взглянул на Ванна.

— Хорошо, но только если ты уверена.

— Я уверена.

— Капот? — спросил Ванн, его раздражение вернулось громко и ясно.

Я отмахнулась от Уайетта.

— Поговорим позже. У меня наверняка будут вопросы.

Уайетт попрощался, но я едва расслышала его слова, когда наклонилась к машине и потянула рычаг багажника.

— Аккумулятор в багажнике, — сказала я Ванну. Багажник легко открылся, и я услышала резкий вздох Ванна.

Нервничая, что что-то серьёзно не так, я поспешила туда, где он стоял, рассматривая хитроумную оболочку.

— Что-то не так?

Он посмотрел на меня, и в его серых глазах блеснуло благоговение.

— У тебя хорошая машина.

Его комплимент чуть не сбил меня с ног. Я имею в виду, это был хороший двигатель. Он был прав, говоря это. Было просто странно слышать, как он признает что-то положительное.

— Ты любишь машины? — догадалась я, снова удивившись.

— Я вырос, работая у отца с машинами, — объяснил он. Наклонившись вперёд, чтобы закрепить соединительные кабели, он продолжил: — Он много работал, так что это было практически единственное, что мы делали вместе. Это всё ещё одна из наших любимых вещей.

Я повернулась и снова посмотрела на его джип. Это была более старая версия, та, у которой отсутствовал верх. Хотя, похоже, на нём была свежая краска. И новые колёса. На самом деле всё это сверкало серовато-голубым.

— Это 1959 год, — объяснил он, поймав мой взгляд. — Я только что закончил её восстанавливать.

Её. Он назвал свою машину "она". Что-то настолько простое не должно было заставить меня полюбить его больше, но это произошло по какой-то глупой причине.

— Я впечатлена, — сказала я ему. — Я думала, ты предпочитаешь два колеса четырём.

Он посмотрел на меня из-за двух наших машин с озадаченным выражением на лице.

— Если ты зарабатываешь на жизнь готовкой, значит ли это, что ты хочешь самостоятельно готовить каждый приём пищи? Или ты иногда выходишь поесть? Может быть, даже в ресторан, где нет твоей кухни?

— Хорошо, я поняла твою точку зрения, — уступила я. — Я не всегда хочу готовить.

— Я люблю свои велосипеды, — добавил он. — Но поездка на работу на велосипеде в час ночи показалась мне утомительной.

Я неожиданно улыбнулась и уставилась на него, обдумывая остроумный ответ.

— Ты не против завести меня?

Он бросил мне ключи от машины, прежде чем я успела отказаться.

Рефлекторно поймав их, я последовала его приказу. Мы неловко стояли, пока не решили, что Вероника набрала достаточно сил, чтобы сдвинуться. Ещё через десять минут мы зарядили её до такой степени, что я почувствовала себя достаточно уверенно, чтобы каждый мог пойти своей дорогой.

Я вышла из машины после того, как уговорила её вернуться к жизни. Ванн опустил стекло, но не вышел из машины. Не то чтобы я ожидала, что он подойдёт и обнимет меня или что-то в этом роде, я просто ненавидела себя за то, что была для него большим неудобством.

Я встала на подножку и уперлась локтями в оконную раму.

— Эй, спасибо за помощь.

Его улыбка была самой широкой из всех, что я видела сегодня.

— Я должен был догадаться, что ты водишь что-то подобное.

Моё чувство благодарности превратилось в горький изюм.

— Ты имеешь в виду, что это потрясающе?

Он наклонился ко мне, словно открывая секрет.

— Это претенциозно.

Я нахмурилась, надеясь, что он почувствует силу моей ярости.

— Не понимаю, почему ты думаешь, что знаешь меня, — огрызнулась я. — Ты ничего обо мне не знаешь.

Отодвинувшись от меня, он снова пожал одним плечом.

— Деньги. У тебя много денег.

— Значит, это делает меня... снобом?

Он не знал, что такое претенциозность. Я могла бы познакомить его с миром по-настоящему претенциозных придурков, которые насмехались бы над ним. Но я бы так с ним не поступила. Потому что, что бы он обо мне ни думал, я не считала себя лучше его. Приятнее, конечно. Добрее, конечно. Более грациозной, полной класса и самообладания? А то. Но не лучше.

Он нетерпеливо выдохнул.

— Забудь, что я сказал, ладно? Я с радостью помог. Действительно.

Он перевёл машину на задний ход.

Соскочив со ступеньки, я отступила назад, решая, дать ему это и отпустить.

— Знаешь, ты продолжаешь думать обо мне все эти вещи. Ты самый субъективный человек, которого я когда-либо встречала, Ванн Делайн.