Та самая Татьяна

– Аврамов унаследовал поместье и капитал Ленского. Он единственный, кому по-настоящему была выгодна смерть Владимира. Не могу же я считать виновным сестру твою Ольгу и ее мужа-майора. Я не сомневаюсь: именно Аврамов убил несчастного поэта.

– Зачем тебе встречаться с ним? Что ты хочешь сказать ему?

– Я просто хочу посмотреть ему в глаза. И задать один вопрос.

– О, мой любимый! Дело кончится еще одной дуэлью!

– Не самый плохой исход. Я хорошо стреляю.

Тут в дверь постучал онегинский человек. Ему как раз передали записку, в которой говорилось, что Аврамов может принять его завтра. Холодная улыбка разлилась по челу Евгения.

– Ну вот, завтра все и решится, – молвил он.

Я бросилась к нему на грудь и омочила слезами его рубашку.

…Иван Борисович Аврамов занимал большую квартиру в бельэтаже дома на Мойке. Судя по его обычаям, жил он на широкую ногу. Теперь он мог себе это позволить. После смерти Ленского он получил в наследство более трех тысяч крепостных в нескольких деревеньках и селах О-ского уезда и Н-ской губернии, а также поля, дубравы и заводы. К тому же Е.О. рассказывал мне (я уже писала об этом), сколь суровым оброком были обложены аврамовские крестьяне – и все ради его роскошного бытования.

В назначенный день Е.О. подъехал к нему в условленное время. Его никто не встречал. Очевидно, предвидя нелегкий разговор, Аврамов отослал всех. Мой возлюбленный сам прошел через анфиладу комнат в кабинет хозяина. Аврамов встретил его там.

Принял он его даже ласково – однако Е.О. отвечал ему холодно. Хозяин предложил выпить лафиту – Онегин отказался.

Они уселись.

– Что привело вас ко мне? – со всей почтительностью осведомился Аврамов.

– Четыре с лишним года тому назад, в О-ском уезде, неподалеку от Красногорья, произошла дуэль. Я тогда дрался с тамошним барином, Ленским. Располагаете ли вы какими-то сведениями о поединке?

– Кажется, то было ваше частное дело. Почему вам угодно спрашивать о нем у меня?

– Мне сказывали, что вы были в ту пору в О-ском уезде.

– Да, был; и что же?

– Вам была на руку та дуэль. Вы выиграли от смерти Ленского. После его убийства вы унаследовали все его состояние.

Аврамов осклабился.

– Считайте, что я не понял ваших намеков. Они не оскорбили меня. Ведь все знают: Ленского убили вы, Онегин.

– Но вы хотели того убийства. И мне известно, что вы убеждали Ольгу Ларину, чтобы она привела своего жениха Ленского к дуэли.

– Я? Убеждал? Полноте!.. Как, бишь, вы говорите – Ольга Ларина? Уж не сестра ли это княгини Татьяны N., урожденной Лариной? Той самой, у кого вы имеете честь состоять в любовниках? И не надо стаскивать перчатку. Я все равно не приму ваш вызов. Давайте поговорим спокойно – тем более что о вашей связи с княгиней знают многие, как бы вы ни хотели ее скрыть… Так вы о сестре Татьяны – Ольге? Что ж, года четыре назад я и впрямь, помнится, встречался с той девицей. Она вам рассказала о нашей беседе?

– Да, и была весьма откровенна.

– Что ж! Как она поняла ее и какие выводы из нашего разговора произвела – это ее личное дело. Дело ее совести, если хотите. Я не говорил ей ничего противузаконного.

– Вы намерены и дальше все отрекаться от ваших слов и поступков?

– Как вы прямолинейны! Но вы не собьете меня своей грубостью. Я вам уже говорил, поединок с вами не входит в мои планы. А россказни госпожи Ольги – как там ее, бишь, сейчас фамилия – она ведь замуж вышла и счастлива… Так вот, басни кокетки меня не трогают. Ее слово – против моего слова, и только. Охота вам устраивать скандал?

– Вы не хотите рассказать мне все? И покаяться?

Он ухмыльнулся.

– С чего б я должен?

Онегин с гневом все ж таки стащил с руки перчатку и бросил собеседнику в лицо.

– Я к вашим услугам.

– Я не принимаю вызов. Нас здесь двое. Никто не принудит меня отдавать долг чести.

– Вы трус!

– Брань на вороту не виснет. Еще одно слово – и я выведу вас отсюда. Драться я с вами, повторяю, не намерен.

– Что ж, я не заставлю себя ждать: повторю оскорбление при стечении народа. Вы будете опозорены навек.

– Я повторяю, Онегин: выходить с вами на поединок я не намерен. Но и вы должны поразмыслить: люди гибнут не только на дуэлях. Знаете, как случается на войне: шальной выстрел – и прямо вам в спину. Да и в мирное время ваша лошадь может понести. Ваш ямщик может вдруг заблудиться и опрокинуть вас и коляску с обрыва. Случайный человек (не я!), которого вы нечаянно заденете в театре, вызовет вас и всадит вам пулю. Наконец, на вас, Онегин, могут напасть разбойники. Кажется, нападали уже недавно, когда вы были в нашем любимом О-ском уезде, нет?

– Так это устроили вы?

Аврамов грубо захохотал.

– Поэтому будьте осторожны, Онегин, будьте осторожны!

– Вы – подлец.

– Я ведь уже говорил вам: вызова от меня вы не дождетесь.

– Но кроме суда чести – и Божьего суда – есть, милостивый государь, еще один суд – мирской. У нас пока еще в державе существуют и полиция, и суд. И они будут извещены, что Ленского убили вы.

– Каким образом вы – а также полиция и суд, – хозяин усмешливо изогнул бровь, – собираетесь, хотелось бы знать, доказать это?